Даже у человека, не верящего в сказки и чудеса, может создаться впечатление, что девять десятков лет тому назад, 9 июля 1929 года, к колыбели маленького Вацлава слетелись самые добрые и щедрые на подарки феи — так многочисленны оказались его таланты, во стольких сферах человеческой деятельности он блестяще проявил себя за долгую жизнь. А во скольких еще мог бы, если бы в свое время, стоя на развилке дорог, пошел бы иными путями...
Возможно, ему пригодился бы опыт скаутского вожатого, и он стал бы прекрасным педагогом. Или шахматы из интеллектуального хобби превратились бы в дело жизни, и сейчас многие, разыгрывая «контргамбит Данека» или «защиту Вацлава», с почтением и восхищением говорили бы о нем как о гроссмейстере мирового уровня. А быть может, его именем называли бы соревнования бегунов-спринтеров? Если бы не травма колена, его впечатляющие результаты могли бы стать ориентиром для последователей.
Не ограничься Вацлав Данек победой в главном туре молодых теноров в Зале Сметаны, после которой на него обратил внимание ведущий баритон Национального театра Зденек Отава, как знать, его голосу долгие годы рукоплескала бы публика в разных странах мира. Справедливости ради надо признать, что вокальные данные сослужили ему добрую службу: будучи лишен возможности продолжить образование в университете, он до поступления в DAMU и некоторое время после зарабатывал на жизнь пением. Голос Данека звучал во многих постановках театра Na Fidlovačce. А благодаря протекции своего преподавателя, профессора Антонина Дворжака, занимавшего в то время пост главного режиссера Национального театра, он выступал на всех трех его сценах.
Однако в конечном счете спортивным достижениям и вокальным триумфам Данек предпочел поэзию, сделав спутницами своей творческой жизни муз поэтических: лиричную Эвтерпу, нежную Эрато, лишь иногда, и не без иронии, обращаясь к эпической Каллиопе. Первое стихотворение «Север — наш!» он написал и опубликовал еще шестнадцатилетним гимназистом. Тогда же он попробовал себя в качестве переводчика и на этом поприще занял не менее видное и уважаемое положение, чем среди современных чешских поэтов.
Как часто это случается, долгое время Вацлав Данек писал «в стол» и регулярно публиковать свои стихи начал лишь после пятидесяти. К настоящему времени в его личном поэтическом собрании пятнадцать сборников. Самый свежий из них, Pistole z písku (2019), был представлен в клубе Umělecká beseda 15 мая 2019 года и стал лучшим подарком автора самому себе и, главное, его почитателям к юбилею. За годы творчества им был выработан узнаваемый почерк и стиль. Его поэзия может быть музыкально-лиричной и плакатно-жесткой, ироничной и полной парадоксов, но это всегда изысканная и умная игра живых слов и тайных смыслов.
Почему тайных? Наверное, склонность к иносказанию, к умению вписать важное в пространство «между строк» и научить желающих это видеть — неизбежное следствие существования свободолюбивого и думающего человека в плену тоталитаризма. А большая часть жизни Вацлава Данека прошла в условиях жесткой социалистической цензуры, и за десятилетия работы в литературной редакции радио он научился виртуозно ей противостоять. Благодаря ему и его коллегам-единомышленникам чехословацкие слушатели знакомились с творчеством вольно мыслящих и часто опальных поэтов своей страны, тех, кто входил в «черный список» министерства культуры. Йиржи Коларж, Ладислав Новак, Эмиль Юлиш, Вацлав Гавел, Йозеф Гиршал... Да, иных порой приходилось представлять под чужими и даже вымышленными именами. И в истории с этим чисто чехословацким феноменом «передачи имени» проявилась еще одна грань характера нашего юбиляра — никогда не подводившее его чувство юмора.
Большую изобретательность пришлось проявлять в те времена Вацлаву Данеку, чтобы познакомить своих читателей и радиослушателей с русскими и советскими поэтами, далеко не всегда активно публикуемыми на родине. Его талант блестящего переводчика позволил донести до соотечественников поэзию А. Блока и О. Мандельштама, парадоксальность Д. Хармса, изящность словесной вязи Б. Ахмадуллиной, набатный слог А. Вознесенского и волшебный ритм И. Бродского. Именно благодаря книге «Кони привередливые» с переводами текстов В. Высоцкого и Б. Окуджавы, которая вышла огромным тиражом 50 тысяч экземпляров, песни советских бардов воспринимались в Чехословакии так же, как в СССР: в них чувствовалась правда, пробивающаяся сквозь ложь, протест против лицемерия и серой повседневности.
Представители «четвертого поколения поэтов» — непреходящая любовь Вацлава Данека. Для готовящейся к публикации в издательстве «Русская традиция» книги Германа Плисецкого «Моя единственная жизнь» им были переведены на чешский несколько стихотворений.
За сорок лет работы на радио, в отделе зарубежной поэзии литературной редакции, Вацлав Данек внес огромный личный вклад в практику вещания, подготовив и выпустив в эфир тысячи передач. Не говоря уже о деятельности возобновленной им в 1990 году Экспериментальной студии, получившей и новое имя — Audiostudio. Там не только давали жизнь творческим проектам, реализация которых при коммунистах была немыслима, но и актуальными передачами заполняли лакуны в памяти народа, устраняя идеологические искажения истории. Эта студия при Данеке стала «эфиром правды», на время отодвинув литературную составляющую вещания на второй план.
Поэзия и переводы, интервью и творческие вечера, шахматы и кулинария, общение с широким кругом чешских и зарубежных коллег и друзей — и сегодня жизнь Вацлава Данека бьет ключом, а его бодрость и оптимизм заставляют забыть о солидном возрасте. Поздравляя прекрасного поэта и переводчика с круглой датой и желая здоровья и процветания, мы попросили его ответить на несколько «юбилейных» вопросов.
— В 1968 году появился манифест «Русисты против танков». Если бы подобный документ возник сейчас, как бы вы его назвали?
— Сегодня такой манифест я бы назвал «Русисты против тоталитаризма», потому что именно к тоталитаризму идет путинская Россия со всей своей внешней и внутренней политикой, включая акции в отношении Крыма, Грузии, Украины.
— С кем из поэтов и писателей бы вы хотели встретиться снова, чтобы обсудить нашу сегодняшнюю жизнь?
— Если бы это было возможно, я был бы рад снова встретиться и поговорить с чешским поэтом и переводчиком Йозефом Гиршалом, с которым мы выпили вина, пожалуй, больше, чем с кем-либо другим, и вели откровенные разговоры о жизни и поэзии.
— Кого из встреченных вами людей вы вспоминаете с самым большим удовольствием?
— Самые сильные и теплые воспоминания связаны с моей жизненной спутницей Лидушкой Душковой, которая была моей поэтической музой, строгим рецензентом и любимым человеком. Без нее я бы никогда не стал поэтом.
