Для европейского общественного мнения эти события могут показаться не слишком важными. Дальний Восток действительно далеко от Европы. Большее внимание европейцев привлекали незаконная миграция, рискованные заявления американского президента, террористическая угроза, кризис в Европейском Союзе и тому подобное. Это понятное, но близорукое восприятие международной политики. Война на Корейском полуострове привела бы к практически полному разрушению Южной Кореи и военно-политическому кризису, охватывающему значительную часть Восточной Азии, играющей огромную роль в мировой экономике. Чудовищные экономические потрясения неотвратимо распространились бы на Европу с более чем неприятными социальными последствиями.

Амбиции молодого Кима

17 декабря 2011 года скончался правитель Северной Кореи Ким Чен Ир, сын основателя КНДР Ким Ир Сена. Новым лидером стал 29-летний Ким Чен Ын, младший сын Ким Чен Ира от третьего брака.

Северная Корея — типичная восточная деспотия, высшая власть в которой принадлежит представителям правящей династии, и пхеньянская верхушка должна была выбрать одного из трех сыновей ушедшего вождя. После того как Ким Чен Ир перенес в 2007 году инсульт, появились сообщения, что преемником избран — или назначен — Чен Ын¹. Логичнее было бы передать власть старшему и любимому сыну, Чен Наму. Но тот совершенно не годился в вожди, предпочитая жить в Макао, приятно проводя время в тамошнем казино. Не подходил для этой роли и средний сын Чен Чхоль. Ким Чен Иру он казался слишком женственным, не обладал волей к власти и слишком любил играть на гитаре.

Оказавшись у власти, Чен Ын, как и большинство восточных властителей, поспешил избавиться от ключевых фигур из окружения своего отца. Первыми под удар попали сестра покойного вождя Ким Ген Хи и ее муж Чан Сон Тхэк. Незадолго до этого они были введены в политбюро Трудовой партии Кореи и считались «регентами» при молодом правителе. Но последнему такая опека не нравилась. Сначала был казнен дядя Чен Ына, а затем отравлена тетя. Несколько раз менялось высшее командование армии и госбезопасности. В конечном итоге в 2015 году из восьми человек, которые несли гроб с телом Ким Чен Ира, у власти остался только один — сам Чен Ын.

Затем настала очередь братьев. Чен Нам был отравлен в феврале 2017 года в аэропорту Куала Лумпура северокорейскими агентами. Чен Чхоля последний раз видели в мае 2015 года на концерте Эрика Клэптона в Лондоне. После этого он исчез. Правда, в Пхеньяне намекают, что ничего плохого с ним не произошло, он «помогает брату», играет на гитаре и считается видным плейбоем северокорейской столицы.

Убрав братьев, одного из жизни, другого как минимум из политики, Чен Ын приблизил к себе младшую сестру Ким Ё Чжон. Сегодня она считается вторым по влиянию человеком в КНДР, возглавляет отдел агитации и пропаганды ЦК ТПК и отвечает за формирование имиджа Чен Ына как внутри страны, так и за рубежом. Она играла одну из главных, хотя и закулисных ролей в подготовке саммита в Сингапуре.

Укрепляя свою власть, Ким Чен Ын совершил серьезную ошибку. Он стал демонстрировать свою независимость от Китая, что вызывало возрастающее раздражение в Пекине.

Много сотен лет корейские властители признавали вассалитет по отношению к китайским императорам. Эта традиция прервалась во время оккупации Кореи Японией в 1910—45 гг. Но после того как в 1950 году миллионная армия китайских «добровольцев» спасла коммунистический пхеньянский режим от разгрома во время корейской войны, зависимость Северной Кореи от Китая стала особенно сильной.

Тем не менее, придя к власти в 2011 году, Чен Ын вплоть до марта 2018 года не считал нужным посетить Пекин с визитом вежливости и продемонстрировать свою лояльность «старшему брату», а его подчиненные позволяли себе публично критиковать китайское руководство. В мае 2017 года северокорейский официоз ЦТАК опубликовал комментарий, в котором говорилось: «КНДР никогда не будет просить о поддержании дружбы с Китаем, рискуя своей ядерной программой, которая ей дорога, как и ее собственная жизнь». Пхеньян, подчеркивалось в материале, получившем личное одобрение Чен Ына, выступал в качестве буфера между Пекином и Вашингтоном после Корейской войны 1950—53 гг. и «способствовал защите мира и безопасности Китая», так что союзник должен «поблагодарить КНДР за это»². Такие заявления были не просто вызовом, это прямое оскорбление китайских товарищей.

Несколько лет в Пекине терпели своеволие молодого пхеньянского вождя, но его ядерные и ракетные амбиции привели китайское руководство и лично председателя КНР Си Цзиньпина в ярость. Чен Ын действительно перешел своего рода красную черту и стал угрожать не только войной против Южной Кореи, но и ядерными ударами по Японии и США. И нельзя исключать, что у него появились для этого реальные возможности. В Пекине это решительно не одобряли.

Хотя первое ядерное испытание было проведено в КНДР в 2006 году, «работоспособное» ядерное оружие появилось в Северной Корее осенью 2016 года, а через год там смогли взорвать уже термоядерное, иначе говоря, водородное взрывное устройство.

Ядерные испытания КНДР в 2006—17 гг.

Малая мощность первых четырех взрывов объяснялась тем, что конструкция северокорейских взрывных устройств была весьма несовершенной, и в качестве оружия они вряд ли могли использоваться. Однако испытания 2016-го и особенно 2017 года показали, что в ядерной программе КНДР достигнут серьезный успех. Возник вопрос: был ли он результатом работы северокорейских ученых и инженеров или им помог извне некто, имеющий большой опыт в разработке ядерного оружия?

Похожий вопрос можно задать и в отношении ракетной программы КНДР. В 2016—17 гг. там были испытаны несколько ракет, объявленные способными нести ядерную боеголовку и достигнуть американских баз на острове Гуам в Тихом океане и даже западного побережья Соединенных Штатов.

Ключевые испытания баллистических ракет КНДР большой дальности в 2015—17 гг.

^a) БРПЛ — баллистическая ракета подводных лодок. Пуккыксон 1 и 2 — твердотопливные ракеты, предназначенные для запусков как с подводных лодок, так и с наземных пусковых установок

^b) Известна также под названием Мусудан

^c) Баллистическая ракета средней дальности (менее 5500 км)

^d) Межконтинентальная баллистическая ракета (дальность более 5500 км)

Нужно иметь в виду, что ракеты Хвасон-14 и Хвасон-15 испытывались в 2017 году по навесным траекториям, высота которых в три-четыре раза превышала дальность полета. Но если такие ракеты запускаются по траектории под углом примерно 45 градусов, то дальность соответственно увеличивается и может составить для первой из них 7000 километров, а для второй — более 13 000 километров.

Война становится реальной

Появление у КНДР возможности нанести ядерный удар по Японии, американским базам на Гуаме, а после сентября 2017 года — и по континентальной территории США сделало войну на Корейском полуострове реальной. В Пхеньяне могли прийти к выводу, что угроза ядерной эскалации, затрагивающей Соединенные Штаты или их союзников, удержит Вашингтон от вмешательства в войну Северной Кореи против Южной. И в этом случае у северокорейской верхушки появится шанс такую войну выиграть. Возникнет, соответственно, и соблазн ее развязать.

Опасения такого развития событий были далеко не безосновательными. Да и воинственная риторика Ким Чен Ына подтверждала его готовность шантажировать соседей балансированием на грани вооруженного конфликта. Такое балансирование легко может перерасти в войну, например, в результате тех или иных ошибок. Нельзя было исключать, что в США примут очередное испытание баллистической ракеты Северной Кореи за реальный ракетно-ядерный удар и собьют ее. Это будет расценено Пхеньяном как casus belli, и он развяжет военные действия.

Просматривались и другие возможности для начала и эскалации столкновения на Корейском полуострове. Среди них пять сценариев, разработанных Джеффри Льюисом, директором программы по нераспространению вооружений в Восточной Азии Института международных исследований Миддлбэри.

Первый: Ким Чен Ын предполагает, что США готовы начать прямое вторжение в КНДР, чтобы уничтожить его и его режим, и первым использует ядерное оружие против Южной Кореи и Японии, чтобы огромным количеством жертв повысить ставки в конфликте. 

Второй: КНДР устраивает очередную провокацию, например, обстрел территории Южной Кореи. Та отвечает жестко, с возможной целью уничтожить Ким Чен Ына. В итоге возникает полномасштабный конфликт. 

Третий: в руководстве США решают, что единственный выход из ситуации — смена режима в КНДР. Администрация Трампа полагает, что операция будет легкой прогулкой, однако в итоге все оказывается не так. 

Четвертый: ракетно-ядерная программа КНДР порождает гонку вооружений, в которую активно включается Япония. Гонка вооружений обостряет весь комплекс конфликтов в регионе, а не только северокорейский кризис. 

Пятый: режим КНДР рушится, на ее территории возникают конфликты между различными военными группировками, где мировые игроки будут воевать чужими руками. Страна разлагается, а международному сообществу приходится ломать голову над установлением контроля над оружием массового поражения КНДР³.

Разумеется, события могут развиваться и иным образом. Однако «на ограниченную войну никто не пойдет. Как для Севера, так и для его противников идеальным вариантом является удар „самым крупным калибром“ с самого начала военных действий. Для США в этом контексте логичен удар не только по ядерным объектам противника или ключевым объектам инфраструктуры, но и атака потенциальных „средств ответного удара“ как минимум для того, чтобы минимизировать вред, который такой удар нанесет по американским базам в Японии и РК. <…> По той же причине для северян логичен удар ядерным оружием по портам РК и по базам США в Японии для того, чтобы максимально затруднить переброску войск на театр военных действий: <…> тогда есть хотя бы какой-то шанс продержаться или „помереть с музыкой“»⁴. Так описывал в 2017 году надвигающуюся войну на Корейском полуострове известный российский кореевед Константин Асмолов.

Дело, разумеется, не ограничивалось умозрительными рассуждениями. В ответ на испытания ракет у берегов Северной Кореи появлялись авианосные группы военно-морского флота США, готовые нанести сокрушительные удары по узловым политическим и военным объектам пхеньянского режима. В Южной Корее был развернут американский противоракетный комплекс ТХААД, что вызвало беспокойство в Пекине и раздраженные филиппики Москвы. В конце лета 2017 года США и Южная Корея провели учения ВВС с двумя сверхзвуковыми бомбардировщиками В-1В, предназначенными для ядерных ударов, и самыми современными американскими истребителями пятого поколения F-35. В ответ на испытания Хвасон-15 в ноябре 2017 года Южная Корея имитировала ракетный удар всего через шесть минут, доказав тем самым, что Сеул не потерпит упреждающих ударов. В 2018 году Южная Корея должна увеличить военные расходы на семь процентов.

Объединенная военная мощь США и Южной Кореи во много раз превышает потенциал вооруженных сил КНДР. Однако эти две страны не могут за несколько минут ликвидировать несколько тысяч северокорейских дальнобойных артиллерийских систем и ракетных установок, находящихся в подземных укрытиях вдоль 37-й параллели, которые могут обстреливать южнокорейскую территорию вглубь на десятки километров, включая агломерацию Сеул-Инчхон, где проживает около 25 миллионов человек. Это позволяет Северной Корее нанести невосполнимый ущерб Южной и делает первый удар по Пхеньяну и военной инфраструктуре КНДР во многом бессмысленным.

Угрожающие шаги Пхеньяна и Вашингтона подкреплялись крайне воинственной риторикой и взаимными оскорблениями. В конце апреля 2017 года Трамп заявил: «Существует шанс, что мы можем закончить большим, большим конфликтом с Северной Кореей». 8 августа 2017 года он предупредил, что Вашингтон ответит КНДР «огнем и яростью» в том случае, если действия Пхеньяна будут угрожать Америке. КНДР не отрицала, что рассматривает возможность ядерного удара по военным базам США на Гуаме⁵. В сентябре, выступая в ООН, Трамп подтвердил, что Соединенным Штатам придется «полностью уничтожить» КНДР, если возникнет угроза для них или для их союзников, и назвал Ким Чен Ына «маленьким ракетным человечком». Тот в ответ сравнил это с объявлением Пхеньяну войны и пообещал, что американский президент «дорого заплатит» за свои выпады. Все это было бы немного смешно, если бы не было действительно опасно.

Российский след

Итак, могли ли северокорейские ученые и инженеры самостоятельно осуществить в 2016—17 гг. несколько крупных технологических прорывов, приведших к созданию термоядерного взрывного устройства и ракет большой дальности, или это результат внешней помощи, единственным источником которой могла быть Россия?

Северокорейская ядерная программа началась в 1956 году, когда было подписано соглашение о подготовке в Советском Союзе корейских физиков-ядерщиков и инженеров. В первой половине 1960-х гг. был создан Исследовательский институт атомной энергии в Йонбене, где был смонтирован советский реактор ИРТ-2000 мощностью два мегаватта. Этот ядерный комплекс получил название «Йонбенская мебельная фабрика»⁶.

В 1974 году Северная Корея попросила у Китая помощи в создании ядерного оружия, но не получила ее. Северокорейским специалистам лишь разрешили посетить некоторые китайские ядерные полигоны. В 1985 году СССР поставил Северной Корее ядерный реактор типа «магнокс» мощностью пять мегаватт. Подобные реакторы, по словам российского военного эксперта Василия Сычева, могут быть использованы для производства оружейного плутония ⁷.

Распад Советского Союза остановил крупные советские ядерные проекты в КНДР. Тем не менее там появились реакторы, вырабатывающие оружейный плутоний. В частности, реактор «магнавокс» может производить до 27 килограммов этого вещества в год⁸. Для одного современного боеприпаса, аналогичного по мощности использованному в 1945 году против Японии, требуется 10-12 килограммов ядерной взрывчатки.

Создание термоядерного боеприпаса — задача на порядок более сложная, чем атомной бомбы первого поколения, которыми, вероятно, располагает КНДР. Необходимо наладить производство дейтерида лития и нескольких других специальных материалов, разработать и реализовать комплекс сложных электронных устройств. Прямых доказательств, что Россия оказывала Северной Корее помощь в решении этих задач, нет. Но известно, что в 2015 году ученым-ядерщикам КНДР было разрешено работать в российских ядерных центрах и академических институтах⁹.

Похожим образом складывается ситуация с северокорейской ракетной программой. Опустив период до распада СССР, отметим, что в 1992 году северокорейская компания Йонванг заключила большой контракт с главным российским разработчиком ракет для подводных лодок — КБ имени Макеева. По нему предполагалась передача КНДР ракеты «Зыбь» и оказание помощи в ее производстве. «Зыбь» была «гражданским» вариантом боевой ракеты Р-27¹⁰. Через год в аэропорту Шереметьево была снята с рейса большая группа сотрудников этого КБ, направлявшаяся в Пхеньян для помощи северокорейским товарищам в осуществлении ракетной программы.

По оценкам специалистов, Р-27 стала основой, на которой была создана северокорейская ракета Хвасон-10, известная также как Мусудан. Первые сообщения о ней появились в середине 2000-х годов. Не исключено, что этому способствовало заключение в феврале 2000 года договора «о дружбе, добрососедстве и сотрудничестве» между Россией и КНДР, подписание в апреле 2001 года соглашения о сотрудничестве в области оборонно-промышленного комплекса и межведомственного соглашения о военных отношениях.

В последние годы российские и северокорейские военные с удовлетворением говорили о расширении военного сотрудничества. Так, в апреле 2015 года, встречаясь со своим коллегой из КНДР, министр обороны России Шойгу заявил, что «обе страны имеют большие планы, касающиеся расширения двусторонних отношений в различных областях. <…> Принципиальная позиция России на укрепление сотрудничества с КНДР в духе договоренностей, достигнутых на высшем уровне, будет оставаться неизменной»¹¹. А через полгода российская делегация во главе с первым замначальника Генштаба генералом Богдановским побывала в КНДР¹². Обсуждали ли многозвездные генералы двух стран сотрудничество в ракетной области, неизвестно.

В феврале 2016 года шеф разведки Южной Кореи Ли Бён Хо сообщил, что компоненты северокорейской ракеты дальнего радиуса действия поступали из России¹³. Судя по всему, он имел в виду двигатели Мусудан и Хвасон-12, которые очень напоминали советские аналоги, известные как РД-250/251. «Мы четко определили, что ракеты типа Мусудан или Хвасон-10 на самом деле являются модифицированными ракетами для советских подводных лодок. Это хорошо видно по ракетному двигателю, конструкции и так далее», — свидетельствовал Роберт Шмукер, профессор Технического университета в Мюнхене, в прошлом один из конструкторов американского Спейс Шаттла¹⁴.

Это родство признают не только западные, но и многие российские эксперты. «Источником вдохновения (для северокорейцев. — Ю. Ф.) действительно послужила советская морская БР Р-27. <…> Речь не только о компоновочных решениях двигательной установки, но и о выборе пары горючее — окиcлитель», — писал Владимир Хрусталев¹⁵.

Видные западные специалисты, имеющие большой опыт практической разработки боевых ракет, в том числе Роберт Шмукер, Теодор Постол, Маркус Шиллер и другие, неоднократно подчеркивали, что двигатели северокорейских ракет Хвасон-12, 14 и 15 слишком похожи на РД-250/251, чтобы это было случайностью. «Мы определили, — писали они, — что использованные в северокорейский МБР Хвасон-14 двигатели прямо происходят от РД-250/251, созданных производителем ракетных двигателей НПО Энергомаш»¹⁶ (крупнейший разработчик советской и российской ракетной техники, находящийся недалеко от Москвы. — Ю. Ф.).

И, наконец, собственно саммит…

Весь 2017 год Пхеньян и Вашингтон угрожали друг другу. Но в начале февраля 2018 года в Пхеньяне, похоже, стали искать выход из кризиса. На открытии Олимпийских игр в южнокорейском Пхенчхане появилась сестра северокорейского диктатора Ким Ё Чжон. О чем товарищ Ким Ё Чжон беседовала с президентом Южной Кореи, неизвестно. Но через месяц Чон Ый Ён, советник президента Южной Кореи по национальной безопасности, сообщил президенту Трампу о предложении Чен Ына провести первую в истории встречу на высшем уровне и о его готовности отказаться от ядерной программы.

Трампу идея понравилась. Критики, естественно, обвинили его в некомпетентности. Но предположим, Ким Чен Ын выдвинул бы условия, неприемлемые для Вашингтона. В этом случае Трамп сообщил бы, что он сделал все возможное, но «маленький ракетный человечек» недоговороспособен. А если же северокорейский вождь согласится ликвидировать свой ядерный потенциал, то американский президент войдет в историю как политик, устранивший одну из самых опасных угроз международной безопасности.

Итогом встречи стало Совместное заявление двух лидеров. «Президент Трамп, — говорится в нем, — обещал предоставить КНДР гарантии безопасности, а председатель Ким Чен Ын подтвердил свое твердое и непоколебимое обещание завершить денуклеаризацию Корейского полуострова». Соединенные Штаты и КНДР намерены установить новые отношения друг с другом и «объединить усилия в строительстве длительного и стабильного мирного режима» в регионе¹⁷. Скептики, естественно, сказали вслед за принцем Гамлетом: «слова, слова, слова». И были правы. Но верно и другое: «в начале было Слово».

Главный итог первой в истории встречи лидеров США и КНДР — ситуация на Корейском полуострове выглядит намного более спокойной, чем полгода назад. Вероятность войны, вовлекающей в себя США и, возможно, Китай, стремится к нулю. Начат процесс, который способен, хотя не стопроцентно, привести к ликвидации северокорейского ядерного потенциала.

Бесспорно, выиграла Южная Корея, которая стала бы первой жертвой тяжелейшей войны с Севером, и ее президент Мун Чжэ Ин, выступавший в роли посредника между Пхеньяном и Вашингтоном.

В выигрыше и Китай. Пекину напряженность на Корейском полуострове никак не нужна. Дело не только в последствиях возможного вооруженного столкновения, но и в том, что появилась перспектива сокращения американского военного присутствия в Южной Корее и близлежащих морях. Кроме того, втягиваясь в предстоящие тяжелые переговоры с США, Ким Чен Ын будет искать поддержку в Пекине. Это приятно контрастирует с предыдущим периодом, когда молодой вождь позволял себе демонстративно не считаться с интересами китайских товарищей.

Ким Чен Ын, безусловно, запишет себе в актив обещание Трампа остановить дорогостоящие и «очень провокационные» совместные американо-южнокорейские военные учения. «В условиях, когда мы ведем переговоры, — сказал американский президент, — <…> было бы неуместно устраивать военные учения»¹⁸.

В проигрыше Москва. Чем выше вероятность войны в Корее, тем меньше интеллектуальных, политических и военных ресурсов остается у США для противодействий российским интригам на Ближнем Востоке, в Украине и Прибалтике. Можно было убеждать «полезных идиотов», что без России решить корейский ядерный кризис никак невозможно. Когда в конце мая стало ясно, что саммит в Сингапуре все же состоится, Сергей Лавров поспешил в Пхеньян. Вероятно, целью было если и не сорвать встречу, то, по крайней мере, застолбить за Россией роль полноправного участника будущих дипломатических торгов. Смог ли он договорится с Ким Чен Ыном о чем-нибудь существенном, неизвестно. Но поскольку сразу после этого визита был срочно заменен посол РФ в Сеуле, а российские дипломаты не говорят ни слова об успехе переговоров, помешать саммиту в Сингапуре Лавров не смог.

Впереди долгая дипломатическая торговля. Однако основания для оптимизма, хотя и сдержанного, есть. Санкции против Пхеньяна никто не снимал. Военные учения легко возобновить. Иными словами, у Вашингтона остаются все рычаги давления на КНДР. Пхеньян, в свою очередь, всерьез заинтересован в успехе переговоров. Было объявлено о прекращении испытаний ракет и ядерных боеприпасов и ликвидации атомного полигона в Пхунгери. Похоже, после саммита в Сингапуре, как говорил Михаил Горбачев, «процесс пошел…»