Впрочем, для такой небольшой нации, как чешская, отъезд части населения всегда был ощутим. Только за период между революцией 1848 года и началом Первой мировой войны 1,6 миллиона чехов, в основном фермеров и рабочих, перебрались в США, Канаду, Аргентину, Бразилию, Австрию, на Балканы, в Россию и Украину в надежде на счастье и удачу. Бурный XX век поднял новые эмиграционные волны. Одни покидали родину по доброй воле, другие спасались бегством от преследований или оказывались в вынужденном изгнании. В любом случае вернувшихся оказалось гораздо меньше, чем уехавших. А значит, за границами, за морями и океанами образовался и существует «чешский мир», и его представители внесли свой вклад в историю новой родины. Кое-кому из них удалось прославиться, но большинство просто живет своей жизнью, сохраняя память о родной стране и стараясь не терять с ней связи.

У всего есть начало...

Строго говоря, то, что некоторые исследователи считали и продолжают считать началом чешской эмиграции, на деле предоставляло собой лишь единичные случаи отъезда по соображениям экономической выгоды, религиозного подвижничества, природной любознательности или врожденного авантюризма.

Свидетельств тому, что на кораблях Христофора Колумба или Америго Веспуччи был хотя бы один чех, нет, однако менее чем через сто лет после открытия Америки первый выходец из земель богемских ступил на землю североамериканскую. Им стал высадившийся в местечке Ронаоке в Северной Каролине пражский еврей Иоахим Ганс, участник экспедиции 1585 года, организованной королевским фаворитом, поэтом и корсаром сэром Уолтером Рэли. И. Ганс в детстве был вывезен родителями в Англию, там стал металлургом и изобрел революционный для своего времени метод очистки медной руды, а в Северной Каролине заложил печи для закалки серебра. Их развалины являются одним из старейших памятников заселения Северной Америки европейцами.

Первопроходец-мореплаватель и корсар Августин Херман (1621—1686) тоже родился в Праге и любил подчеркивать свое чешское происхождение, добавляя к имени «Богемский». Ловкий и предприимчивый торговец мехами, он свободно говорил на нескольких языках, был хорошим дипломатом и смелым политиком. Прибыв в Нью-Амстердам (ныне Нью-Йорк) в 1640 году, он вскоре стал одним из самых влиятельных людей в провинции Новая Голландия (современный Нью-Джерси) и даже вошел в Совет Девяти при губернаторе Петере Стейвесанте. Херман оказался к тому же упорным исследователем и искусным картографом, а как показало будущее — еще и успешным плантатором. Выполненная им по заказу лорда Балтимора и ставшая непревзойденной на столетия карта побережья Мэриленда и Вирджинии принесла ему славу и богатство, а в благодарность Херману были пожалованы британской короной наследственный титул лорда и обширное поместье, патриотично названное им «Богемией».

Не менее известным чехом, примерно в то же время поселившимся в Новой Голландии, стал Фредерик Филипс (1626—1720). Выходец из Богемии, из аристократической протестантской семьи, он бежал от религиозных преследований и Тридцатилетней войны и вскоре уже слыл самым богатым человеком Нью-Амстердама.

Уроженца Моравии Валентина Станцела (1621—1705), выпускника Оломоуцкого и профессора Пражского университетов, иезуита и астронома, наверно, можно считать первым чешским ученым-эмигрантом. Приехав в Бразилию в середине XVII века, он не только преподавал богословие в колледже и семинарии, но и вел серьезные астрономические наблюдения. Станцел окончил свои дни на бразильской земле, но его труды по астрономии вернулись в Европу и стали прорывом в изучении малых небесных тел, в частности комет.

В Латинскую Америку отправились и первые чешские экономические эмигранты — шахтеры из серебряных рудников Кутной Горы. Более двух десятков рудокопов прибыли в Венесуэлу в середине XVII века, но долго там не задержались, вернулись на родину. Так что их, скорее, можно было бы назвать гастарбайтерами.

Под Полярной Звездой

Первая религиозная

Первая заметная волна эмиграции из чешских земель была вызвана религиозными гонениями и Тридцатилетней войной, хотя определенную роль сыграли в ней и экономические причины. После подавления антигабсбургского восстания чешских сословий в битве на Белой Горе (1620) и следа не осталось от прежней веротерпимости. Абсолютизм, новое земельное уложение 1627 года, гонения на гуситов и безусловное главенство католической церкви — все это поставило протестантскую часть населения Богемии и Моравии в положение внутренних изгоев. Особенно это коснулось общины Моравских братьев. Неудивительно, что многие из них предпочли уехать из страны. В целом в этот период покинули родину несколько десятков тысяч человек.

Сначала многие из них нашли пристанище недалеко от родных земель: в Саксонии они жили под защитой и покровительством графа Николауса Зинцендорфа, пока религиозные гонения не достигли и этих мест. Вот тогда-то и было принято решение эмигрировать в Северную Америку. Значительные группы колонистов из числа Моравских братьев начали прибывать на американскую землю в первой половине XVIII века. В 1735 году более тысячи человек поселились городе Саванна, штат Джорджия, и в Пенсильвании. После революции они двинулись дальше, осваивая новые земли и создавая поселения: Вифлеем и Литиц в Пенсильвании, Салем в Северной Каролине, Кливленд в Огайо. К моменту подписания Декларации о независимости в 1776 году в колониях проживало более двух тысяч Моравских братьев.

Первая политическая

Шли годы, а поток чехов, готовых покинуть родные земли из-за религиозных гонений, не ослабевал, вместе с тем более явной становилась и политическая мотивация. После подавления революции 1848 года и ужесточения имперской политики в чешских и моравских землях, а также экономического кризиса, затронувшего сельское хозяйство и промышленное производство, новая волна эмиграции начала набирать силу.

Чешский пастор Йозеф Арношт Бергман в 1849 году отбыл с женой и детьми в Техас и потому, что на родине подвергался гонениям и преследованиям, и потому, что хотел независимости и лучшей жизни для своей большой семьи. Он нашел и то, и другое. Многие последовавшие за ним соотечественники называли Бергмана отцом чешской эмиграции. Едва освоившись на новом месте, он написал на родину в Строужны длинное восторженное письмо, в котором поведал об обретенной им в Техасе свободе, об огромных участках земли, которые можно купить почти за гроши, рассказал, как много кур, свиней, коров и лошадей уже имеется в его хозяйстве. В конце 1850 года письмо было опубликовано в газете «Моравские новости». Во многих семьях стали строить планы переезда в Америку, в свободный Техас.

Первые переселенцы — обедневшие фермеры и потерявшие свои места рабочие из окрестностей Непомука и Чермны на северо-востоке Чехии — отправились в дорогу 19 августа 1851 года. Маршрут через Гамбург, Ливерпуль, Новый Орлеан в Галвестон оказался долгим и небезопасным, менее половины двинувшихся в путь достигли цели. Но уже через год в Америку собиралась новая группа, вдохновленная посланием Бергмана, поток не прекращался вплоть до конца XIX века. С годами плавание через океан становилось менее опасным, Галвестон превратился в перевалочный пункт, откуда чешские эмигранты отправлялись дальше, на запад.

К началу Гражданской войны только в Техасе обосновалось более семисот чехов. К концу XIX века их там было уже свыше 15 тысяч человек, проживавших в 250 поселениях. Постепенно формировался мир чешских эмигрантов, особенностью которого были тесные семейные связи и ответственное отношение к основному занятию — фермерству, бывшему не просто источником заработка, но и образом жизни. Сохранялась национальная общность, приветствовалась взаимопомощь и поддержка. Нередко фермеры помогали соседу с уборкой урожая, кооперативное движение «Говяжий клуб» было создано, чтобы ни одна семья не испытывала нехватки мяса. Религиозные (среди эмигрантов этого периода было много католиков) объединения, благотворительные ассоциации, клубы — все это отвечало представлениям чехов об американской свободе и демократии. Кстати, перебравшиеся в Северную Америку чехи не поняли и не приняли института рабства, и, хотя в противостоянии Севера и Юга могли оказаться в разных лагерях, в обыденной жизни рабский труд не использовали никогда.

Чешские американцы

В наши дни число жителей Соединенных Штатов Америки, которые считают себя чехами или признают наличие у себя чешских корней, превышает 1,5 миллиона. Среди них и бывший госсекретарь Мадлен Олбрайт, и выдающийся писатель, антифашист и гуманист Арношт Лустиг (1926—2011). Читая книги Теодора Драйзера или Клиффорда Саймака, мы не задумываемся о том, что мать первого была родом из Моравии, а фамилия второго не что иное, как унаследованная от деда, но искаженная чешская фамилия Шимак.

Немногим известно, что своего мирового величия компания McDonald’s вряд ли достигла бы, если бы не деятельность возглавившего ее в 1955 году сына чешских эмигрантов Раймонда Алберта Крока (1902—1984), включенного в список «100 самых значительных людей столетия». А часы Bulova, производящиеся фирмой, основанной в 1875 году выходцем из Богемии Йозефом Булова (1851—1936), воспринимаются как икона американского стиля; в рекламном ролике компании звучал слоган: «Америка живет по времени Bulova».

Франтишек «Франк» Даниел (1926—1996), родившийся в Колине под Прагой, директор, продюсер, режиссер и педагог, эмигрировал в США и стал первым ректором Американского Института кино. Но еще в пражский период у него учился другой знаменитый «чешский американец» — режиссер Милош Форман.

Космические полеты нескольких кораблей Apollo к Луне и высадки на ее поверхность, возможно, прошли бы не столь успешно, если бы в их экипажах не служили мужественные и высокообразованные специалисты капитан Юджин Эндрю «Джин» Сернан (1934—2017) — последний человек, ступавший на Луну, и Джеймс Артур «Джим» Ловелл, оба американцы с чешскими корнями...

Их сотни и тысячи, чешских американцев, политиков и артистов, ученых и спортсменов, о которых есть что рассказать и которыми может гордиться и их историческая родина, и новое отечество.

Под созвездием Южного Креста

Южная Африка

Европа и Северная Америка не были исключительными направлениями эмиграции из богемских и моравских земель. Еще одной территорией, до побережья которой докатилась первая волна чешской религиозной эмиграции, стала Южная Африка. Миссии Моравских братьев стали возникать здесь в первой половине XVIII века. Начало переселению положил миссионер Георг Шмидт, обосновавшийся в 1736 году в ста пятидесяти километрах от Кейптауна. Он стал проповедовать христианское учение местным жителям и заслужил прозвище «апостол Хоттентотов» (от khoikhoi — используемое колонистами название коренных жителей Южной Африки). Примечательно, что он сам и его последователи не ограничивались религиозной деятельностью: помимо церквей они строили и открывали школы, приглашали врачей и учителей, занимались землеустройством и следили за соблюдением законов. И хотя позже потомки первых чешских эмигрантов отказались от сельской жизни и перебрались в большие города, некоторые из поселений, возникших около трех веков назад в Южной Африке вокруг миссий Моравских братьев, существуют и сегодня. На юге африканского континента действует более восьмидесяти приходов, а число «братьев» достигает ста тысяч.

Чешские миссионеры, эмигранты и беженцы, продолжавшие прибывать на юг африканского континента и в ХХ веке, нашли там новый дом, работу, спокойную жизнь. Среди них Карел Август Пацал (1773—1818), пастор евангелистской церкви, основатель первой общины в Южной Африке. Он нес слово божье всем, вне зависимости от социального положения и цвета кожи, рабам и свободным гражданам, коренному населению, чешским братьям и старожилам с голландскими корнями. Каждое воскресенье в своих проповедях под «деревом собраний» он призывал людей к терпению и терпимости. А еще он рассказывал о вещах практических, о том, как возводить дома и как возделывать землю, говорил о силе взаимопомощи. И остался в памяти как настоящий лидер. Этому чеху оказана особая честь: его именем назван город Пацалсдорп.

Латинская Америка

Эмиграция из Чехии в Латинскую Америку имела совсем иной характер. Хотя чешские иезуиты, в том числе уже упомянутый Валентин Станцел, появились в Бразилии еще в XVIII веке, первая заметная группа переселенцев прибыла лишь в начале 1823 года. Был среди них и католик Ян Непомук Кубичек, плотник из Тршебони и один из прапрадедов Жуселину Кубичека де Оливейры, двадцать четвертого президента Бразилии. В XIX веке чешские эмигранты пускали корни в основном на юге страны, где уже имелись польские и немецкие поселения. Жили чехи обособленно, выращивали привычные овощи, пшеницу и овес и неспешно приспосабливались к местной жизни. И сегодня в телефонном справочнике Сан-Паулу можно встретить все самые распространенные чешские фамилии.

После того, как в 1921—1924 гг. в США были введены ограничения на прием иностранцев, началась особенно интенсивная эмиграция из Чехословакии в Южную Америку. Еще три больших волны чешских переселенцев нахлынули на бразильские берега: люди, уехавшие в 1930-е гг., после прихода к власти коммунистов в 1948 году и после советского вторжения в Чехословакию в 1968 году, уже не ограничивались югом. Они двигались на север, покупали земли, пригодные для выращивания кофе, и все больше проникались бразильским менталитетом.

Центр, запад и север Бразилии стали осваиваться чехами в 1940—50-х гг. Но еще до Второй мировой войны одним из самых значительных пополнений бразильской колонии стал массовый переезд с родины семей работников предприятий обувной империи Baťa. Инициатором этого экономически выгодного проекта стал Ян Антонин Батя (1898—1965), брат Томаша Бати и продолжатель его дела. С началом немецкой оккупации Чехословакии Я. Батя с семьей эмигрировал в США, а уже оттуда организовал переезд своих работников в Латинскую Америку, где создал пять современных предприятий и массу рабочих мест. Ему удалось осуществить проект идеального индустриального города, разработанный им еще 1935 году в Злине, но так и не реализованный в полной мере на родине. В Бразилии Ян Батя основал несколько городов, в названиях которых сохранился их фамильный след: Батайпора, Батагуассу и др. В одном из них, Бататуба, он и был похоронен...

Больше всего эмигрантов из Чехословакии приняла Аргентина. Первая волна переселения началась в конце XIX века и продолжалась до конца 1930-х гг. Тогда экономические трудности вынуждали покидать родину в поисках работы и средств к существованию и рабочих, и фермеров. По данным аргентинских властей, только за период 1922—1937 гг. в страну прибыло двадцать восемь тысяч чехословаков. Еще около пяти тысяч эмигрировали в Аргентину незадолго до немецкой оккупации и во время нацистского протектората. В их среде были сильны антифашистские и патриотические настроения, и, хотя после военного переворота 1943 года, положившего начало диктатуре Хуана Д. Перна, такая деятельность не поощрялась, эмигранты оказывали всяческую поддержку чехословацкому правительству в Лондоне. Последние массовые волны эмиграции из Чехословакии в Аргентину пришлись на период после окончания Второй мировой войны и после 1968 года, затем они пошли на спад. Однако и сейчас в Аргентине проживает более тридцати тысяч чешских и словацких эмигрантов и их потомков.

Австралия

Первым чехом на австралийском континенте стал участник испанской экспедиции 1793 года «дон Тадео» — уроженец города Хржибска, прославленный ботаник Тадеаш Хаенке (1761—1817). За месяц, проведенный в Австралии, он собрал множество образцов местной флоры и положил начало австралийскому разделу королевской коллекции.

Одним из самых знаменитых чешских австралийцев и по сей день остается ботаник, путешественник, картограф и художник Джон Лхотски (1795—1866), родившийся во Львове в чешской семье. Помимо множества исследований в области биологии и этнографии Австралии, по некоторым данным, Лхотски открыл и золотоносные жилы в Новом Южном Уэльсе. Весть об этом дошла до родных краев, и в 50-х годах XIX века в Австралию хлынула волна золотоискателей из Богемии. Среди них оказался Ченек Пачтл, самый известный чешский старатель. Он прибыл в страну в 1857 году и провел там почти десять лет. Озолотиться ему не довелось, зато он многое узнал об австралийской природе и жизни аборигенов. Его регулярные публикации в чешской прессе пользовались успехом, а увидевшая свет в 1888 году, уже после смерти автора, книга «Путешествие по свету» еще долго оставалась основным источником знаний о стране для будущих эмигрантов.

В первой половине XX века казавшаяся нереально далекой Австралия не пользовалась большой популярностью среди желавших покинуть Чехословакию. Однако Первая мировая война, экономический кризис и ограничения, введенные американскими властями, заставили многих решиться на переезд «к антиподам». Часто этот путь выбирали те, кто оказался в Англии, но так и не смог получить британского вида на жительство. Сесть на корабль, отплывающий в Австралию, казалось неплохим выходом. Не потому ли квота, выделенная австралийскими иммиграционными властями — триста иммигрантов из Чехословакии в год — выбиралась полностью. Переселенцы с благодарностью были готовы служить новой родине. Многие чехи, оказавшиеся в Австралии накануне и в годы Второй мировой войны, вступили в ряды австралийской армии и уже в качестве солдат снова вернулись в Европу, чтобы сражаться с фашизмом.

После коммунистического переворота 1948 года в Австралию хлынула новая волна чехословацких эмигрантов. Этому способствовала и политика принимающей стороны: столкнувшись со сложной демографической ситуацией, острой нехваткой рабочих рук в промышленности и сельском хозяйстве, местные власти открыли двери для мигрантов из Европы. И чехи, не желавшие жить под гнетом коммунистической власти, оказались на первых же кораблях.

Разумеется, в новой и старой эмигрантской среде были люди различных политических взглядов, и конфликты оказывались неизбежными. И все же мало кто покинул Австралию после истечения двухгодичного «эмиграционного контракта». Даже амнистии 1951 и 1955 годов, объявленные коммунистическим режимом Чехословакии, не слишком увеличили поток репатриантов. Ни отсутствие возможности работать по специальности, имея университетский диплом, ни тяжелый физический труд не заставили чехов вернуться.

По данным чешской общины Австралии, в 2012 году в стране проживало около одиннадцати тысяч человек, считавших себя этническими чехами.

Добровольно ли изгнание?

До сих пор, рассказывая о том, как чехи покидали свою страну, о побуждениях и причинах, о мотивации и направлениях, мы использовали слово «эмиграция», прекрасно понимая, что далеко не любой отъезд с родины именно ею и является. Чем были для Т. Г. Масарика и Э. Бенеша несколько лет Первой мировой войны, которые они вынуждены были провести в Швейцарии и Франции? Чем стал отъезд в Лондон и США сразу после подписания Мюнхенских соглашений и отставки Э. Бенеша с поста президента для него с женой? Почему созданное им в Лондоне правительство стало «правительством в изгнании»? И так ли уж добровольно уезжали из пред- и послевоенной Чехословакии те, кто не мог согласиться с оккупацией или приходом к власти коммунистов? Чем был массовый исход для чехословацких евреев в конце 30-х годов прошлого века и как назвать выселение немцев из приграничных областей? И, наконец, чем оказался поиск любых возможностей покинуть страну для тех, кто не мог пережить краха Пражской весны, для подписавших и поддержавших Хартию77?..

Для описания всего этого существует понятие «изгнание», суть которого может стать жестче от определения «вынужденное» или чуть смягчиться, если говорить о нем как о «добровольном». В любом случае весомым аргументом для принятия решения уехать практически всегда оказывалась прямая угроза потерять свободу, а то и жизнь. Каждый акт драмы «Изгнанные из Чехословакии. Век XX» требует отдельного долгого разговора. Но чтобы представить масштаб крушения человеческих судеб, достаточно сухих бесстрастных цифр.

Еврейское население начало покидать страну сразу после подписания Мюнхенского соглашения (сентябрь 1938) и с началом оккупации Чехословакии (март 1939). Полмиллиона фунтов стерлингов было выделено Великобританией чехословацкому правительству на финансирование эмиграции 2500 евреев в Палестину. Но еще 12 тысяч перебрались туда без посредничества, «нелегально». По разным данным, до 80 тысяч человек искали убежища в ближних странах, Великобритании, Франции, даже в Польше, другим удалось добраться до США, Южной Америки и Австралии.

В 1945—1946 гг. около 2,8 миллиона немцев (25 % населения Чехословакии) было выслано или вывезено в Германию.

В течение двух лет после февральского переворота 1948 года страну покинули около 100 тысяч человек.

После сентябрьских событий 1968 года за пятнадцать следующих месяцев за границей оказалось 250 тысяч чехов и словаков. Часть из них впоследствии вернулась, но в 1969 году в одной только Канаде нашли убежище 19 тысяч человек, еще 14,5 тысяч — в Швейцарии.

Всего за социалистический период (1948—1989) Чехословакию покинули более 500 тысяч человек....

Литература

Dorothy Klumpp and Albert J. Blaha, Sr., The Saga of Ernst Bergmann (Houston, 1981). Clinton Machann and James W. Mendl, Krásná Amerika: A Study of the Texas Czechs, 1851—1939. Austin, 1983.

Czech Heritage Society of Texas website (http://www.czechheritage.org), accessed January 26, 2004.

Clinton Machann, ed., The Czechs in Texas (College Station: Texas A&M University Department of English, 1979).

Z. Jirásek, Československá poúnorová emigrace a počátky exilu. Brno, 1999

Rechcigl, Miloslav. Počátky české emigrace do zemí Latinské a Severní Ameriky. Brno, 1999

D. Brandes, Exil v Londýně 1939—1943: Velká Británie a její spojenci Československo, Polsko a Jugoslávie mezi Mnichovem a Teheránem. Praha, 2003

Trapl Miloš. Česká politická emigrace ve 20. století (1914—1989). In: Češi za hranicemi na přelomu 20. a 21. století. Praha, 2000

Vaculík J. České menšiny v Evropě a ve světě. Libri, Praha, 2009.

Blainey, G.: Dějiny Austrálie. Lidové noviny, Praha, 1999.

Sborník Češi v cizině 9. ÚEF ČSAV, Praha, 1996.

Vojtěch Jeřábek Českoslovenští uprchlíci ve studené válce. Brno, 2005

Pavel Tigrid. Politická emigrace v atomovém věku. Praha, 1990

Vzkazy domů. Příběhy Čechů, kteří odešli do zahraničí (emigrace a exil 1848—1989). Kolektiv autorů. Praha, 2012.