Хотя об этих исторических датах сказано и написано немало, эхо этих событий еще не отзвучало. «Как в прошедшем грядущее зреет, так в грядущем прошлое тлеет», — эту ахматовскую строку подчас цитируют и в Праге, оценивая то, как воспринимают «чешские главы» истории ХХ века в сегодняшней России.

Элегантный переворот

Приход к власти коммунистов в 1948 году современные историки нередко называют путчем. Этим термином обычно обозначают попытку захвата власти группой заговорщиков, высших должностных лиц. Подходит ли подобное определение для 1948 года?

«Это переворот, совершившийся без кровопролития, — объясняет в интервью «Чешскому Радио» Жак Рупник, историк, политолог, бывший советник президента Вацлава Гавела. — В одном из своих эссе Павел Тигрид назвал его „элегантным переворотом“. Почему он оказался таким „элегантным“? На выборах 1946 года коммунисты получили 40 % голосов, то есть стали самой сильной партией в стране. У них были союзники в правительственной коалиции в лице социал-демократов. Все партии, входившие в коалицию, выступали за национализацию, а в руках коммунистов находились МВД, Минобороны, Министерство информации и т. д. Начиная с 1945 года у них было кресло премьера и все ключевые государственные посты. Так что хотя коммунисты получили монополию на власть в 1948 году, все рычаги были в их руках уже три года».

Жак Рупник полагает, что годовщина коммунистического переворота — повод задуматься не только о том, почему он прошел так легко, но и почему смог установить режим, продержавшийся целых сорок лет.

Повод задуматься

«Почему этот режим оказался таким стабильным? Почему нашел поддержку у значительной части общества? В послевоенные годы это, конечно, можно было объяснить последствиями Мюнхенского договора и Второй мировой войны. А после 1968 года, в период „нормализации“?.. Вот это куда более сложный для меня вопрос с моральной и политической точек зрения. Гораздо интереснее не переворот сам по себе, а его наследие, то, каковы его последствия для сегодняшнего времени. И это вопрос, который можно адресовать не только коммунистам, а всем гражданам нашей страны. Это повод задуматься над состоянием демократии в нашем обществе», — уверен Жак Рупник.

Как специалист по Центральной и Восточной Европе он принимал участие в конференции, посвященной 50-летию Пражской весны и последующему вторжению на территорию Чехословакии войск стран Варшавского договора.

«1968 год подтверждает непредсказуемость истории, и об этом неплохо было бы помнить и сегодня», — подчеркнул ученый в своем выступлении на конференции. Он напомнил о том, в каком мировом контексте развивались реформы Пражской весны, включая общественные процессы в других странах, неприятие войны во Вьетнаме гражданами США. Жак Рупник подчеркнул, что политическое обновление тесно связано с процессами в культуре.

…и сами задохнулись

Для чешского общества по-прежнему во многом определяющим является то, как этот драматический момент истории оценивает Россия и какие изменения претерпело отношение к 1968 году от периода перестройки до наших дней.

«Отношение к этим событиям изменилось, — убежден Жак Рупник. — Интересно, что после 1989 года и Горбачев, и Ельцин извинились за то, что тогда произошло. Насколько я помню, в ходе своего визита в Прагу Борис Ельцин обещал открыть доступ ко всем архивам: военным, МВД — просто ко всем. То есть они оба считали 1968 год трагедией, а Михаил Горбачев даже сказал об этом на первой встрече Йиржи Динстбиру, ставшему после 1989 года министром иностранных дел. Динстбир тогда отметил, что оккупация была огромной травмой: „Задохнулась надежда Пражской весны“. На что Горбачев ответил: „Мы не только задушили надежду Пражской весны — мы сами задохнулись!“ То есть он понимал, что остановка реформ в Чехословакии в 1968 году сделала невозможным реформирование Советского Союза, и это в итоге его разрушило».

Рефлексия не популярна

В отличие от перестройки и эпохи Ельцина, современная Россия воспринимает вторжение в Чехословакию совершенно иначе. «Сегодня ничего подобного не происходит — ни извинений, ни осмысления последствий тех событий. Сейчас там преобладает ностальгия по советскому времени, советской империи, когда СССР был сильной державой. Согласно опросу, проведенному в этом году, самой популярной исторической личностью в России стал Сталин. Это неразрывно связано с тем, что в России говорят (вернее, не говорят) о 1968 годе, поскольку сегодня это событие не кажется существенным».

При этом Жак Рупник не считает, что Чехия должна требовать от России дополнительных извинений за вторжение. В 1990-е гг. оценку этим событиям уже дали и российские политики, и российские историки. «Сегодня мы наблюдаем, как эта позиция переворачивается, и это касается не только истории Чехословакии, но и истории Польши», — напоминает политолог.

«Десять лет назад, когда у власти уже был Путин, Россия признавала, что СССР несет ответственность за бойню в Катыни в начале Второй мировой войны, когда Советский Союз вместе с Германией оккупировали Польшу. В России в прайм-тайм на Первом канале даже показали фильм „Катынь“ Анджея Вайды. То есть была сделана некая попытка переосмысления собственного прошлого. Сегодня ни о чем подобном в России говорить уже не приходится. Мы наблюдаем регрессию, уход от рефлексии, которая продолжалась слишком недолго, а сегодня не соответствует вектору российской политики, поскольку критическая оценка истории страны, ее советского периода больше не приветствуется».