Йиржи Менцель не раз говорил, что легкомыслен и ленив, вовсе не склонен к творческим порывам, а каждое свое произведение, будь то фильм, театральная постановка или публицистический текст, воспринимает как рутинную работу, а не акт искусства. В этих словах выдающегося чешского режиссера, сценариста и актера, обладателя высоких званий и международных наград, кавалера французского ордена Искусств и литературы и лауреата премии чешского Министерства культуры за вклад в развитие кинематографии, безусловно, присутствует доля кокетства. Перешагнув в 2018 году восьмидесятилетний рубеж и оставаясь человеком ясного ума, приправленного самоиронией, Менцель не может не осознавать, что без его работ современное чешское искусство было бы совсем иным.

Отец, учитель и друзья

Йиржи Менцель родился 23 февраля 1938 года в Праге, в семье, где творчество было и образом жизни, и источником средств существования. Его отец, журналист, переводчик и детский писатель Йозеф Менцель, учился на философском и юридическом факультетах Карлова университета, но диплом так и не защитил. С начала 1930-х гг. занимался переводами и репетиторством, работал библиотекарем и редактором в издательстве Melantrich. В конце 1930-х началось его сотрудничество как драматурга с будущим королем чешской анимации Йиржи Трнкой в Деревянном театре марионеток, которое возобновилось после войны, в 1951 году, и продолжалось долгие годы. Буквально накануне оккупации Чехословакии Йозефу Менцелю предложили работу на Чешском радио и в ряде газет, которые вскоре, однако, были закрыты нацистами. В военные годы он мог публиковаться только под псевдонимом Ян Вик, но уже в мае 1945 года возглавил отдел культуры Чешского агентства новостей (ČTK). Он стал одним из инициаторов учреждения Международного кинофестиваля в Карловых Варах и как журналист участвовал в первых кинофорумах в 1946—1948 гг.

Отказ вступить в коммунистическую партию стоил Йозефу Менцелю карьеры в ČTK, но открыл возможность свободно писать. Из-под его пера выходили рекламные тексты и сценарии короткометражных фильмов — для заработка, а для души — сказочные истории, в том числе серия прекрасных детских книг о плюшевом медвежонке «Míša Kulička», по мотивам которых был снят многосерийный кукольный мультфильм. Умер Йозеф Менцель в 1975 году, успев порадоваться достижениям сына и по мере сил оказать ему поддержку в годы опалы.

Имея перед глазами пример отца, Йиржи мечтал о жизни творческой и видел себя прежде всего драматургом и театральным режиссером. Увы, по окончании гимназии поступить на эту специальность в DAMU ему не удалось. «Изначально я хотел быть театральным режиссером, но меня не приняли в театральную академию из-за отсутствия таланта, — поведает он много позже в беседе со знаменитой чешской журналисткой и интервьюером Лан Ан Ву. — И поэтому я поступил в киношколу. В тот момент телевидение стало бурно развиваться, и я понял, что в этой среде будут востребованы актеры и с меньшими талантами и способностями. А посему пошел в кино, в киношколу FAMU в Праге. Мне очень повезло, что преподавал там профессор Отакар Вавра, который и научил меня снимать фильмы».

На курсе Отакара Вавры он проучился с 1957-го по 1962 год. Воспоминания Йиржи Менцеля о том времени включены в сборник «Отакар Вавра — 100 лет». А в речи на юбилейном приеме в честь 100-летия прославленного кинодеятеля, проходившем в пражской галерее Mánes 1 марта 2011 года, подчеркнет: «У меня был замечательный учитель и наставник. В течение четырех лет он передал нам все, на понимание чего у нас ушли бы многие годы. Я смог развить собственный индивидуальный стиль и свое видение мира. Отакар Вавра учил нас, что фильм — это не только исполнительское искусство, но и часть культуры, и очень важная составляющая искусства. Поэтому мы должны были научиться делать фильм культурным явлением, а не просто развлечением или средством зарабатывания денег».

Первые практические шаги в кинематографе Йиржи Менцель сделал еще студентом. На последних двух курсах он подрабатывал в студии короткометражного кино Krátký Film, где снимал хронику, и так преуспел в этом, что преподаватели, посмотрев его шестиминутный студенческий ролик «Дома из панелей» (Domy z panelů, 1959), предположили, что он мог бы стать отличным документалистом. С однокурсниками — а среди них были Ян Немец, Милош Форман, Эвальд Шорм, Вера Хитилова и др. — Менцель не только дружил, но и сотрудничал профессионально. В 1961 году он сыграл одну из главных ролей в дипломной работе В. Хитиловой «Потолок» (Strop, 1962), был ее помощником на первом полнометражном художественном фильме «О чем-то ином» (O něčem jiném, 1963). В 1967 году Эвальд Шорм, которого коллеги почитали идеологом «новой волны», пригласил Йиржи в свой фильм-драму «Возвращение блудного сына» (Návrat ztraceného syna). К тому времени в багаже Менцеля было уже несколько работ в лентах известных режиссеров, а также в роль доктора Брабеца в собственном фильме «Поезда под пристальным наблюдением» (Ostře sledované vlaky, 1966), сделавшего 27-летнего чешского режиссера мировой знаменитостью.

На гребне «новой волны»

Крупнейший исследователь «новой волны» Питер Хеймс пишет: «Развитие творческих идей среди кинематографистов должно быть рассмотрено как часть общей тенденции нарастания новых идей в сферах экономики, политики, литературы и искусства, которые составили реформаторское движение Чехословакии». И он, безусловно, прав. Творческая интеллигенция начала осознавать, что эстетика социалистического реализма не соответствует реалиям повседневной жизни в Чехословакии. Это понимание мгновенно нашло отражение в чешском искусстве, литературе и кинематографе, став ответом на политическую и историческую реальность 60-х годов. Кинематографисты «новой волны» отказались от классического социалистического нарратива и традиционных изобразительных средств. В своих фильмах они использовали экспериментальные приемы, в том числе прерывистый монтаж и нестатичность камеры, яркие образы и какофонию звуков. Но главные перемены произошли не в форме, а в содержании. В объективе камеры оказались не героические строители социализма, а либо обычные люди со своими проблемами и страхами, с жизнью и правдой, такими далекими от официально декларируемых, либо и вовсе асоциальные персонажи, появление которых на экранах еще несколько лет назад было немыслимым.

Произошли потрясающие сдвиги: надзирающий худсовет на киностудии Баррандов был заменен независимыми худсоветами отдельных творческих групп. Благодаря этому стал возможным выход фильмов Йиржи Менцеля, Веры Хитиловой, Милоша Формана, Яна Немца, Карела Кахини, Йиржи Крейчика и др. Теперь трудно представить себе, что значило для советских шестидесятников чехословацкое кино тех лет — это был по-настоящему свежий ветер из Восточной Европы. Цензура не пропускала эти фильмы не только в прокат, но даже в Дом Кино, их смотрели на закрытых показах в маленьких клубах, подпольно, и картины сразу становились легендой. Широкий советский зритель их так и не увидел, а после августа 1968 года они легли на полку и в Чехословакии.

Но зато эти ленты стали хорошо известны западной публике. В 60-е годы новые восточноевропейские фильмы появились на международных фестивалях, среди которых Il Locarno Festival под руководством Виницио Беретты особо выделялся вниманием к кинематографу «из-за железного занавеса», в том числе к чехословацкому. Многое изменилось после двух высших наград Американской киноакадемии: в 1966 году премии «Оскар» за лучший фильм на иностранном языке был удостоен чехословацкий фильм Яна Кадара и Эльмара Клоса «Магазин на площади» (Obchod na korze), а в 1968 году эту награду получают «Поезда...» Йиржи Менцеля.

По пути к Оскару

В дипломном фильме Менцеля «У нас умер пан Форстер» (Umřel nám pan Foerster, 1962) все сошлось в одном солнечном дне, в переплетении разговоров и мелодий — жизнь и смерть, счастье и печаль, надежда и скептицизм. Эта короткая новелла позволила начинающему кинематографисту в одночасье оказаться в авангарде чехословацкой «новой волны». Она предопределила многие приемы режиссера и породнила его с творчеством Богумила Грабала, «одного из величайших современных европейских писателей», по мнению Менцеля. «Я наслаждался его работами с момента, как открыл их для себя. Я влюбился в его прозу, потому что люблю чешскую литературу, а творчество <Грабала>, как мне кажется, относится к самым лучшим ее образцам. Все мое поколение было влюблено в Грабала».

Их знакомство продолжилось, когда коллеги-единомышленники Ян Немец, Эвальд Шорм, Вера Хитилова, Яромил Йиреш задумали сделать киноальманах по рассказам Б. Грабала. Так появился кинопроект «Жемчужинки на дне» (Perličky na dně, 1965) и в нем — короткометражная новелла, по сути, дебют Менцеля-режиссера «Смерть пана Балтазара» (Smrt pana Baltazara). Но по-настоящему тесным сотрудничество режиссера и писателя стало во время работы над «Поездами под пристальным наблюдением». С тех пор и до 3 февраля 1997 года, последнего дня жизни Грабала, они оставались не только коллегами, но и близкими друзьями.

Забегая вперед, скажем, что объединение двух талантов дало жизнь таким великолепным кинематографическим работам, как «Жаворонки на нити» (Skřivánci na niti,1969), «Пострижение» (Postřižiny, 1980), «Праздник подснежников» (Slavnosti sněženek,1983). «Пострижение» Йиржи Менцель планировал снять сразу после того, как в 1974 году была опубликована одноименная книга Грабала. Однако сделать это не удавалось, пока с имен Менцеля и Грабала на студии Баррандов не было снято табу. Зато когда в 1983 году режиссер предложил на утверждение сценарий «Праздника подснежников» — острого и веселого фарса из жизни чешской глубинки при социализме, художественный совет и цензоры дали ему понять, что нейтральное «Пострижение» было бы куда предпочтительней.

Финальным аккордом многолетнего партнерства режиссера и писателя стал прогремевший на весь мир и собравший множество наград (в том числе шесть Чешских львов) фильм «Я обслуживал английского короля» (Obsluhoval jsem anglického krále, 2006). Одноименный роман Грабала был написан в 1970 году, публиковался в самиздате (1971, 1982) и за границей (1980). В Чехословакии он официально увидел свет лишь в 1989 году, но до воплощения истории взлета и падения официанта Яна Дите на экране оставалось еще немало лет и битв продюсеров, режиссеров, юристов... Йиржи Менцель признавался, что эта экранизация далась ему тяжелее прочих. Не было уже в живых его друга, не с кем было посоветоваться. Их сотрудничество всегда было плодотворным и уважительным, ведь по словам режиссера, «Грабал может вынести все, если только не совершать над ним насилия. Проблема лишь в том, что вы должны уметь выбирать. Все в нем вычитывают что-то свое».

Но вернемся к началу режиссерской карьеры Йиржи Менцеля. Его служба в армии по окончании FAMU проходила на студии армейского фильма и не слишком отдалила молодого кинематографиста от выбранной профессии. Он легко вернулся к гражданской жизни и в том же 1965 году снял криминальную комедию «Преступление в школе для девочек» (Zločin v dívcí škole) по первым детективным историям писателя, эссеиста, диссидента и будущего издателя в изгнании Йозефа Шкворецкого («Смерть на игле», «Как купается женщина» и «Преступление в школе для девочек»). Главным героем книг стал лейтенант Боровка, которого сыграл Любомир Липски.

Вновь режиссер и писатель встретятся в 1968 году на съемках криминально-музыкальной комедии «Преступление в кафе-шантане» (Zločin v šantánu, 1968). Сюжет фильма разворачивается в годы Первой республики, но за всем этим угадывается намек на время настоящее. Картина собрала великолепный состав: в ней снялись ведущие артисты набиравшего популярность театра «Семафор» Ева Пиларова, Йиржи Сухи, Йитка Зеленогорска, Властимил Бродский. И если для Йиржи Шлитра это было последним появлением в кино, а Йиржи Гроссманн сыграл здесь свою единственную роль, то будущие звезды чехословацкой сцены и экрана Зденек Сверак и Ладислав Смоляк в нем впервые появились перед камерой.

Это был первый, но далеко не последний комедийный фильм Менцеля. По его признанию, юмор и сатира никогда не были чем-то легковесным и простым. «Каждый может творить высокое искусство, но вы должны знать, как делать комедию», — скажет слушателям уже признанный режиссер с мировым именем на мастер-классе Европейской Киноакадемии в Берлине в 1992 году. К тому времени в его багаже будут «Капризное лето» (Rozmarné léto, 1967), «Деревенька моя центральная» (Vesničko má středisková, 1985), «Конец старых времен» (Konec starých časů, 1989) и другие комедийные ленты, отмеченные призами и пользующиеся любовью зрителей.

Триумф «Поездов...». Идем дальше

Картина «Поезда под пристальным наблюдением» собрала огромное число наград и принесла своему создателю мировую славу. В неполные тридцать лет это оказалось для Йиржи Менцеля и невероятным счастьем, и огромной ответственностью. По сути дела, ему был выдан аванс, и каждой последующей работой он был вынужден подтверждать свой уровень мастерства. В «Поездах...» режиссер умело балансирует между драмой и комедией. Забавные ситуации, тонкая ирония в диалогах, размеренная, почти деревенская жизнь персонажей-горожан перемежаются бомбежками, появлением гестапо и отступающих немецких солдат, жадных до сексуальных утех. Главный герой, Милош Хрма, совершает восхождение от житейской обыденности («Я прошел специальный курс и буду стрелочником. И весь город знает, что я хотел там работать, чтобы ничего не делать, как и все мои предки. Просто буду стоять на перроне, а всем остальным придется пахать, пахать и пахать») к героизму. Менцелю и его команде удалось то, что нечасто удавалось создателям картин на военную тему: они сумели заставить зрителя при всей нарочитой наивности повествования всерьез задуматься о вещах действительно важных.

О «Поездах...» критики отзывались с восторгом, лента имела огромный коммерческий успех и была названа «Самым успешным фильмом года в ЧССР». Ее слава не померкла и спустя десятилетия: в 2005 году по версии журнала Time «Поезда под пристальным наблюдением» вошли в число 100 лучших фильмов всех времен и народов. А вот мать Йиржи, по его воспоминаниям, была картиной возмущена: ее хорошо воспитанный сын допустил в нем ненормативную лексику!

Новая картина молодого режиссера «Капризное лето» по роману Владислава Ванчуры не приобрела мировой популярности, но «пикантную комедию для людей среднего возраста» с удовольствием смотрели на родине и признали самым популярным фильмом 1968 года в ЧССР. «Этот способ провести лето мне кажется немного печальным»: Карловы Вары, дождь, трое немолодых мужчин на отдыхе, отчаянно стремящиеся казаться более значительными и светскими, чем они есть на самом деле. Чувствуется, что Йиржи Менцель, несмотря на очевидную иронию, любит своих героев. По словам режиссера, «то, что сказано с улыбкой, отпечатывается в нашем сердце навечно».

Художник под пристальным наблюдением

Ни любовь чехословацкого зрителя, ни мировая слава, дивиденды от которой достались и коммунистическим начальникам от кинематографа, не уберегли Йиржи Менцеля от опалы после августа 1968 года. Менцель не скрывал негативного отношения к вторжению войск Варшавского договора в Чехословакию. Ситуацию усугубил и остросатирический дух его новой ленты «Жаворонки на нити», которую Менцель снимал на фоне событий 1968 года.

Сталелитейные заводы в районе Кладно, 50-е годы... На свалке железного лома работают и практически живут «недобровольные добровольцы» — бывшие предприниматели, интеллектуалы, женщины, осужденные за попытку нелегально пересечь границу, то есть все те, кому народный режим дал возможность перевоспитаться трудом. Лица, судьбы, сюжеты узнаваемы, да и подобный индустриальный пейзаж можно было встретить не только в Чехословакии, но и в любой другой стране победившего социализма. Если же отрешиться от реалий места и времени, то фильм превращается в антитоталитарную притчу. Менцель вспоминает: «В 1969 году власти запретили мой фильм „Жаворонки...“. Картина настолько возмутила местных чиновников, что меня назвали антикоммунистом и запретили снимать до 1974 года. Не только мне <...>, все молодые кинематографисты, которые до этого были успешными (среди них Милош Форман), оказались без работы. „Жаворонки на нити“ в конце концов были выпущены на международный экран, но лишь в 1990 году». И сразу получили главный приз Berlinale — Золотого медведя.

Менцель упомянул Формана не случайно. Двух знаменитых режиссеров со столь несхожими творческими почерками сравнивают часто, причем акцент делают на том, что после 1968 года они выбрали разные пути, определившие их судьбы. Форман эмигрирует в США и становится известным американским режиссером, Менцель остается на родине и частично поступается своей творческой свободой. Но будем справедливы: заграничный паспорт Йиржи Менцеля был аннулирован властями, и, если бы он даже решил покинуть страну, сделать этого не смог.

Да, Менцель остался в Чехословакии и на себе испытал все прелести периода нормализации. Однако невозможность снимать самому все же не означала для него полного запрета появляться на съемочной площадке. Не будучи профессиональным актером, Йиржи играл даже главные роли. Среди них преподаватель математики в гимназии для девочек в мюзикле «30 девиц и Пифагор» Павела Голба, легкомысленный и эгоистичный акушер Йозеф Джон в гротескном фарсе Веры Хитиловой «На кону яблоко», фотограф и изобретатель Якуб Коленаты в ретро-фильме о пионерах кинематографа «Великолепные мужчины с камерой», инженер Штепан Павлик, одержимый желанием стать космонавтом в фантастической комедии «Голубая планета» Йиржи Свободы, доктор Марек в фильме ужасов Юрая Герца «Вампир из Ферата» и многие другие роли, в том числе и в фильмах зарубежных режиссеров. Менцель оказался столь успешным и востребованным, что продолжит играть в кино всю жизнь и снимется почти в восьми десятках фильмов.

Второй отдушиной для него становится театр. Сбывается юношеская мечта. Как театральный режиссер он работает на сценах, ставших популярными в период Пражской весны. Ставит пьесы «Дьявол из Виноград», «Последний человек» и «Др. Фауст» в театре «Семафор», «Мельник и его дети» и «Алхимик» в театре «На Забрадли», сотрудничает с «Диском», «Рококо», Драматическим Клубом, театром На Виноградах и два сезона — с театром Яры Цимрмана. Удивительно, но уже в первой половине 1970-х гг. Менцеля выпускают работать за границу, и он режиссирует на сценах Базеля, Бохума, Цюриха, Софии, Бухареста... Возможно, шлагбаум приподнялся из-за ряда компромиссных шагов, на которые режиссер пошел сознательно.

Отступать, не уступая, или где кончается компромисс

Разумеется, Йиржи Менцель понимал, что в период нормализации государственный контроль над кинопроизводством стал жестче на всех уровнях, будь то утверждение концепции и сценария фильма или присутствие «правильного» редактора прямо на съемочной площадке. Надзирающие органы не ослабляли бдительности и после съемки, на этапе монтажа и финальной печати копий. «Даже когда фильм был готов к показу, власти всегда находили причину изменить его, — вспоминал режиссер в разговоре с Лан Ан Ву, но при этом отмечал: — И при цензуре могут появляться великолепные фильмы, тогда как абсолютная свобода позволила родиться невероятным уродцам. Я полагаю, что это побочный эффект свободы — получая шанс делать все, что пожелаете, вы начинаете захлебываться в целях и направлениях. Творчеству всегда нужны пределы. Пишете ли вы книгу, сочиняете песню или режиссируете фильм, вы должны пройти через это. Произведение рождается из конфликта. Если у вас нет границ, вы будете нести чушь».

В 1970—1980-х гг. Йиржи Менцель снял несколько фильмов лирико-ностальгического характера. Его первой работой, прервавшей вынужденное молчание, стала приправленная социалистическим морализаторством типичная производственная драма «Кто ищет золотое дно» (Kdo hledá zlaté dno, 1974). По самокритичному признанию режиссера в интервью журналу Záběr, эта лента его скомпрометировала. Успеха фильм не имел, никаких наград не получил, зато выполнил главную задачу — прорвал блокаду и вернул Менцеля на съемочную площадку. И последовавшие за единственным провалом картины «На хуторе леса» (Na samotě u lesa, 1976), «Пострижение» и особенно «Деревенька моя центральная» показали, что талант Менцеля, его умение сказать о важном без ложного пафоса и внутреннее свободомыслие никуда не исчезли.

Пришлось ли режиссеру идти на другие компромиссы? Да. В 1977 году он подписал Антихартию, а спустя сорок лет в одном из интервью дал понять, что своего поступка не стыдится: «В то время большинство чехов служили коммунистическому режиму. Это позор не мой, а тех, кто вынудил меня поставить свою подпись». И добавил в программе на Чешском радио в январе 2017 года: «После 1989 года проблему Антихартии несколько раздувают. Особенно стараются те, у кого совесть нечиста, кто состоял в партии по соображениям выгоды, ходил на митинги, тренировался в помощи милиции, подписывал что ни попадя. Шум вокруг Антихартии помог им не вспоминать о других, куда более отвратительных вещах и о собственных грехах».

Дальнейшая жизнь и творчество Йиржи Менцеля являются прекрасной иллюстрацией его мыслей, слов, политических взглядов. В апреле 1989 года, не имея возможности свободно высказаться в отечественной прессе, режиссер дал интервью французской газете Le Monde и критически отозвался о ситуации в стране и аресте Вацлава Гавела: «Я ненавижу конфликты. Но не могу оставаться равнодушным, когда в тюрьме сидит Вацлав Гавел, человек, которого уважают многие тысячи людей во всем мире. То, что происходит в Чехословакии, это какое-то средневековье...»

Добрые отношения с Гавелом сложились у Менцеля во время работы в театре «На Забрадли». Неслучайно первыми картинами, снятыми им после Бархатной революции, стали экранизации гавеловских пьес «Аудиенция» (Audience, 1990) и «Опера нищих» (Žebrácká opera, 1991).

Йиржи Менцель был последователен в поддержке демократических перемен в стране. 29 июня 1989 года Голос Америки, ВВС и Радио Свободная Европа обнародовали текст петиции «Несколько предложений» (Několik vět), основными инициаторами которой выступили Вацлав Гавел, Йиржи Кржижан, Станислав Деваты и Александр Вондра. В печатном виде текст был опубликован в самиздатовской версии газеты Lidový noviny. В «Нескольких предложениях» не было требования смены власти, но ставилась под сомнение записанная в Конституции ведущая роль Коммунистической партии. Поэтому уже на следующий день в газете Rudé právo появилась статья «Кто сеет ветер», осуждающая и авторов текста, и подписантов, среди которых были Йозеф Кемр, Йиржи Менцель, Йиржи Сухи, Даниэла Коларжова. А всего документ собрал более сорока тысяч подписей.

В апреле 2014 года в ответ на аннексию Крыма Йиржи Менцель подписал обращение к правительству Чехии, призывающее к более жестким санкциям против России и ее граждан, включая представителей русского меньшинства в Чешской Республике. Предлагалось «немедленное прекращение выдачи виз; с 1 января 2015 года замораживание счетов российских граждан в Чехии с целью проверки законности этих вкладов, прекращение проникновения российского бизнеса и капитала в Чешскую Республику... Как и союзники по ЕС и НАТО, чешское правительство должно дать понять президенту Путину, что его продолжающаяся имперская политика погрузит Россию в международную изоляцию».

При этом режиссера никак нельзя обвинить в русофобии. Он всегда с огромным уважением отзывался о русской культуре и лучших работах своих российских коллег. А в его фильме «Жизнь и необычайные приключения солдата Ивана Чонкина» (Život a neobyčejná dobrodružství vojáka Ivana Čonkina, 1994) больше доброго юмора и человеческого понимания, чем жесткого сарказма. «Мы старались сохранить все, что было в книге. Чтобы это был русский фильм, а не фильм на тему, как чехи представляют себе русских. Этого я не хотел, как не хотел карикатуры. Комедия же всегда соблазняет скатиться к карикатуре. А я хотел, чтобы зрители могли отождествить себя с нашими героями».

Литература

Jonathan L. Owen. Avant-garde to New Wave: Czechoslovak Cinema, Surrealism and the Sixties. Berghahen Books, 2011

Hames Р. The Czechoslovak New Wave. Wallflower Press, 2005

Pošová K. Jiří Menzel. Praha, 1992

Buchar R. Czech New Wave filmmakers in Interviews McFarland Company. United States. 2004