Академия художеств, Мюнхен

Альфонс Муха и Давид Видгоф познакомились в Мюнхенской академии художеств в 1886 году. Мюнхен был в то время одним из главных художественных центров благодаря академии, в которой учились десятки художников, чьи имена известны сегодня во всем мире: Василий Кандинский, Пауль Клее, Джорджо де Кирико…

Давид Видгоф поступил в Мюнхенскую академию 22 февраля 1884 года и был сразу зачислен в натурный класс, несмотря на то, что ему на тот момент было всего шестнадцать лет. В те же годы в Академии учились еще двое одесситов, знакомых Видгофа по Одесской рисовальной школе Общества изящных искусств: Исаак (Леонид) Пастернак и Соломон Кишиневский. Оба были зачислены в Академию в один день, 26 октября 1883 года, но в разные классы: Пастернак в натурный, Кишиневский в «античный». Пастернаку было в тот момент 22 года, Кишиневскому — 18 лет.

Спустя три года, 12 мая 1886 года, в натурный класс Академии был принят 25-летний Альфонс Муха. В книгах Академии указано, что он был католического вероисповедания.

Все довольно быстро сдружились. На знаменитой фотографии 1885 года, которая экспонируется в пражском музее Альфонса Мухи, вместе с ним позируют его соученики: в самом центре фотографии сидит Давид Видгоф, за ним стоит Леонид Пастернак, рядом — студенты-чехи Карел Машек и Людек Марольд. Муха писал, что Мюнхенская академия была в то время не только серьезной школой, но и прекрасным художественным сообществом.

Леонид Пастернак в книге «Записи разных лет» оставил воспоминания о годах учебы в академии; по нескольким фрагментам перед читателем вырисовывается живая картина тогдашней художественной жизни в баварской столице.

«Мюнхен и Королевская мюнхенская академия художеств в начале 80-х годов прошлого столетия славились как второй после Парижа европейский центр, куда стекались иностранцы со всего света (особенно американцы) для получения художественного образования. Об этом я давно слыхал от одного знакомого одессита, художника Вербеля, первым открывшего дорогу русским художникам в Мюнхен.

<…> Я поступил в Мюнхенскую академию в последний год пребывания в ней директором художника Пилоти, всемирно известного своими историческими — огромными и скучными — картинами. Он, правда, поставил Академию на небывалую ни до, ни после него высоту, так что учиться — особенно рисунку — многие предпочитали не в Париже, а в Мюнхене. Но живопись, как ее преподавали в большинстве хваленых мастерских Академии, мне лично была не по вкусу; меня гораздо больше тянуло к живописи французской, которая уже тогда была мне знакома и несомненно близка. В те времена Мюнхенская академия делилась на классы (так наз. Schule), подобно мастерским: 1) Antikenschule — самый низший класс, тут преподавали рисунок только с гипсов; 2) Naturschule (соответствовавший нашему натурному классу), где преподавали исключительно рисунок с живой натуры; 3) Malereischule — живописный класс и 4) Komponierschule — композиционный класс, где под руководством профессора „писалась картина“ на заданную тему».

Пастернак вспоминает о двух соучениках-чехах — Мухе и Марольде:

«К выбранному мною профессору Гертериху, мастерская коего тогда очень славилась, я попал номером первым. У Гизиса в соседней мастерской первым номером был принят и, как и я, все время первым шел молодой человек, очаровавший всех, с доброй, чистой, детской улыбкой на ясном лице, красивый блондин — Людвиг Марольд, чех, ставший впоследствии известным и в Париже, куда он переехал, бросив Академию по окончании натурной мастерской.

Заговорив о Марольде, я должен упомянуть другого его соотечественника — Муху, приобретшего европейскую известность своими плакатами и ставшего модным в Париже, куда он попал после окончания Академии». 

Муха в Мюнхене был активен и в общественной жизни: довольно скоро он стал председателем организации Škréta spolek, сообщества студентов-художников из Центральной и Восточной Европы.

Пастернак вспоминал также, что во время учебы в Мюнхене Давид Видгоф познакомил его с матерью Валентина Серова, Валентиной Семеновной, происходившей из одесской семьи Симонович. Замечательные воспоминания о самом Видгофе (который учился у того же Макса Гертериха) оставил Соломон Кишиневский:

«Когда Видгопф (в России его фамилию часто писали как Видгопф, во Франции — Widhoppf. — Примеч. авт.) приехал в Мюнхен, то и ему пришлось отряхать прах [обучения в Рисовальной школе] от ног своих, и ему пришлось отделываться от губительной „зернистой“ тушевки — но он быстро освоился с техникой угля. Живописная и художественная его манера рисования углем в Академии превзошла работы Пастернака.

На Komponierverrein он у всех здесь имел большой успех [независимо от Академии, частным образом по инициативе студентов мы основали так называемый Komponierverrein (общество изучения композиции)] и был любимцем профессора Лицен-Майера, стоило ему разок не придти, как кругом уже слышно было: Wo ist der kleine Widhopf? Was macht der kleine Widhopf? (где маленький В., что делает маленький В.). Небольшого роста, но ловкий, с красивым и чистым лицом, брюнет с живыми глазами, восприимчивый и жизнерадостный, он в сравнении со степенным Пастернаком казался самородком».

Давид Осипович Видгоф

Как же провел ранние годы Давид Видгоф, прекрасный рисовальщик, который был всеобщим любимцем и дружил, кажется, со всеми?

Давид Осипович Видгоф родился в Одессе 5 мая 1867 года. Способности к рисованию проявились у него очень рано; в возрасте 14 лет Давид Видгоф поступил в Одесскую рисовальную школу, где проучился три года. Его сразу же заметили: в «Отчете о деятельности Одесского общества изящных искусств» за 1881 год сказано, что Давид Видгопф награжден I похвальным листом за отличные успехи по рисованию фигур с оригиналов; в 1882 году Давид Видгоф был отмечен IV премией (средней бронзовой медалью) за отличные успехи по живописи пейзажей и II похвальным листом по рисованию с гипса. В том же году I премией и большой серебряной медалью были награждены Исаак Пастернак и Соломон Кишиневский.

В своей речи по итогам 1883 года вице-президент Одесского Общества изящных искусств Ф. О. Моранди отметил:

«В прошлом году отправились для продолжения образования следующие ученики наших школ: в петербургскую академию художеств Терентий Зубков, Георгий Дамир, Иван Евсевский, Антон Полиано, Герасим Головков и Анастасий Брянцев; в московскую академию художеств Феодосий Загайдан; в венскую академию Эмилия Скута; во Флоренцию Камилл Боссалини; в мюнхенскую академию: Абрам Фукс, Давид Видгоф, Соломон Кишиневский; в парижскую Соломон Цивис».

Как видим, ученики с еврейскими фамилиями поехали продолжать образование не в Москву и Петербург, а в Мюнхен и Париж. Это неудивительно. Если начальное образование художник иудейского вероисповедания еще мог получить в Одессе, находившейся в черте оседлости, то о высшем художественном образовании в пределах Российской империи можно было забыть. Поэтому и ехали они в Европу.

Две тогдашние столицы европейского изобразительного искусства дополняли друг друга: в Мюнхене была отличная графическая школа, в Париже — живописная. Вот что писал об этом Леонид Пастернак:

«Для живописи центром теперь был Париж — туда значит и надо ехать, там и надо работать; немецкая же живопись не удовлетворяла меня вовсе. <…> Удивительно также, что к середине 80-х годов мы в Мюнхене — в такой близости от Парижа — ничего не слыхали и даже понятия не имели о французском импрессионизме, о зарождении его и о его завоеваниях».

Пастернак был не одинок. В Париж стремились практически все. В 1887 году туда переезжают Альфонс Муха, Карел Машек и Давид Видгоф, чтобы продолжить обучение в Академии Жюлиана.

Париж

Частная академия художеств, основанная в 1868 году Родольфо Жюлианом, представляла собой главную альтернативу центру французского классицизма — Школе изящных искусств. Академия была популярна как среди французов, так и среди иностранцев: англичан и немцев, поляков и канадцев, русских и американцев. В разное время в Академии Жюлиана учились Анри Матисс и Жан Дюбюффе, Пьер Боннар и Жан Арп, Петр Кончаловский и Леон Бакст, Феликс Валлотон и Андре Дерен, Жак Липшиц и Джон Сингер Сарджент, Марсель Дюшан и Эдуар Вюйар.

Учеба Мухи и Видгофа в Академии Жюлиана совпала с формированием группы «Наби» (от древнееврейского «пророк», «избранный»), которую создали ученики Академии Поль Серюзье, Морис Дени, Пьер Боннар, Поль Рансон, Эдуар Вийяр, Феликс Валлотон и другие. Одним из важных новшеств, введенных «набидами», стремившимися к синтезу искусств, стало непосредственное участие художников в создании рекламы, декораций, плакатов, книжной и прикладной графики, костюмов; они рисовали постеры, делали книжные иллюстрации и даже создавали дизайн обоев, тканей, керамики, мебели, фарфора и ковров. В творчестве «набидов» проявились характерные черты стиля модерн: плоскостность форм, декоративность цвета, прихотливая изогнутость контуров, гармония ритмов, что дает право причислять эту группу к ар-нуво.

Все это, безусловно, оказало решающее влияние на становление и Альфонса Мухи, и Давида Видгофа. Долгие годы они будут заниматься книжными и журнальными иллюстрациями, постерами и рекламой, создав множество великолепных графических произведений — сказалась мюнхенская выучка. И лишь постепенно, с годами, оба художника увлекутся живописью.

Давид Видгоф проучился у Жюлиана три года, с 1887 по 1890-й. Альфонс Муха уже в 1888 году переходит в Академию Коларосси, частную художественную школу, основанную итальянским скульптором Филиппо Коларосси — еще одну альтернативу консервативной Школе изящных искусств.

Условия жизни художников кардинально различались. Видгоф с трудом сводил концы с концами, Муха мог быть уверен в завтрашнем дне благодаря многолетней поддержке графа Куэн-Беласи. Общими были талант и мастерство, которые замечали все.

Соломон Кишиневский писал в своих воспоминаниях о парижских годах Давида Видгофа:

«Изучив блистательно технику угля, он переселяется в Париж, где посвящает себя искусству иллюстрации. На выставке Парижского Salon’а его углевые работы портретного характера, привезенные из Мюнхена, имели успех. Издатель журнала Kokoriki пригласил его быть сотрудником журнала в качестве рисовальщика, каковым он и состоял вплоть до смерти издателя этого самого журнала. <…> Сжившись с Парижем, с французским искусством, Видгопф изменил манеру рисования, достигнутую им в Мюнхене, и теперь рисует в манере лучших французских рисовальщиков — Форена и Steinlen’a. В свое время Видгопф был приглашен занять пост профессора где-то в Бразилии, где он, однако, долго не остался. Русская печать не раз отличала его на своих страницах».

В 1899 году, когда Куэн-Беласи прекратил финансовую поддержку Альфонса Мухи, искать работу пришлось и ему. Он создает рекламные постеры, делает журнальные и книжные иллюстрации. Оба художника сотрудничали с известным в те годы журналом Cocorico.

В 1896 году Муха начинает работать в журнале La Plume. Основанный в 1889 году писателем Леоном Дешаном La Plume публиковал стихи, прозу, обзоры выставок и иллюстрации современных художников. С этим изданием сотрудничали Пьер Боннар и Анри Тулуз-Лотрек. La Plume организовывал регулярные выставки, известные как Salon des Cent, «Салон ста». Для 20-й выставки, состоявшейся в 1896 году, Муха нарисовал вошедший в историю плакат-афишу. Работал в этом журнале и вернувшийся из Бразилии Давид Видгоф — ему принадлежит известный шаржированный портрет Леона Дешана. Именно для La Plume нарисовал он и ставший знаменитым портрет Альфонса Мухи.

Портрет в русской рубашке

Видгоф нарисовал Муху в 1897-м, за два года до появления автопортрета художника. На портрете Видгофа, который выполнен как шарж, Муха изображен в русской рубахе и брюках, подпоясанных кушаком. Портрет быстро стал популярным, его до сих пор печатают на открытках и постерах.

Русские косоворотки и рубашки с 1890-х гг. стали фирменным стилем Мухи. Известно множество его фотографий и несколько фотографических автопортретов в таком костюме. Фотография вообще была неотъемлемой частью его жизни и работы после 1893-го, когда он купил свой первый фотоаппарат. А после знакомства с братьями Люмьер он принимал участие и в их кинематографических экспериментах.

В конце 1890-х пути Альфонса Мухи и Давида Видгофа разошлись. Подававший большие надежды Видгоф, за творчеством которого с интересом следил сам Валентин Серов, так и остался в значительной мере «газетным» художником. Хотя со временем живопись занимает все большее место в его творчестве.

Давид Видгоф прославился как портретист: он рисовал Эмиля Золя, Владимира Немировича-Данченко, А. В. Амфитеатрова, Сару Бернар, певицу Н. Т. Ван-дер-Брандт. С 1908 года Видгоф сотрудничал с парижскими журналами Courrier Francais и L’assiette au beurre, его рисунки публиковались в петербургских журналах «Огонек», «Лукоморье» и др. Видгоф выполнил иллюстрации к испанскому изданию «Братьев Карамазовых».

Художник выставлялся в парижских салонах: Осеннем, Независимых и Тюильри. В 1906-м он устроил персональную выставку в галерее на бульваре Клиши.

В 1910-х гг. Давид Видгоф писал пейзажи, натюрморты, декоративные панно, провел несколько персональных выставок; в 1912 году участвовал в Русской выставке в галерее Devambez; в 1920—30-х рисовал эскизы для фабрик гобеленов в Париже и Бове.

В течение многих лет Давид Видгоф собирал произведения французского народного искусства; после его смерти коллекция была показана на специальной выставке в Париже.

Видгоф оставался всеобщим любимцем, отличаясь веселым, дружелюбным характером. Хана Орлова выполнила в 1924 году его скульптурный портрет под названием «Курильщик с трубкой», в полной мере отражающий характер художника. Скульптура эта установлена сегодня во дворе Израильского музея в Иерусалиме, в 2011 году она была представлена на выставке «Парижская школа» в ГМИИ имени А. С. Пушкина в Москве. Одно время Видгоф был председателем Союза русских художников в Париже и Салона рисовальщиков-юмористов.

Давид Видгоф умер 20 июля 1933 года и похоронен во французском городке Сен-Клер-сюр-Эпт, неподалеку от Парижа.

Альфонс Муха

Альфонс Муха сумел использовать свой миг удачи. Всем известна история с его плакатом к спектаклю Gismonda великой Сары Бернар. Успех был таким, что многие коллекционеры просто срезали его ночами с афишных тумб. Случилось это в 1894 году, и на следующий год великая актриса заключила с художником шестилетний контракт. Специально для нее Муха конструировал сценические костюмы, ювелирные украшения и декорации. Ему не было равных в создании рекламных плакатов и программ, которые и сегодня выпускаются миллионными тиражами в качестве открыток.

Но Муха работает не только с Сарой Бернар. Он рисует рекламу и афиши, разрабатывает дизайн сигаретных пачек и ювелирных украшений; среди его клиентов — производители шампанского и шоколада, автомобилей и модной одежды.

В 1899 году художник получает от правительства Австро-Венгрии заказ на оформление павильона Боснии и Герцеговины на Всемирной выставке в Париже. За эту работу он получает серебряную медаль выставки, а в 1900 году французское правительство награждает его Орденом Почетного легиона. В ходе работы Альфонс Муха посещает Балканы и еще больше проникается идеями панславизма. Именно там он задумал свое главное произведение — живописный цикл «Славянская эпопея».

В 1906 году Альфонс Муха знакомится с Марией Хитиловой, которая станет его женой и музой. В 1910-м художник возвращается в Чехию и восемнадцать лет в Хрустальном зале замка Збирог работает над «Славянской эпопеей». В 1928 году он передает все полотна в дар Праге.

После оккупации Чехословакии гитлеровской Германией Альфонс Муха стал одним из первых, кто подвергся аресту и допросам в гестапо. Причина проста — еврейские корни и панславистские взгляды. О еврейском происхождении не только художника, но и его жены, Марии Хитиловой, неоднократно упоминает в своих интервью внук Альфонса Мухи, Джон Муха, который возглавляет сегодня основанный в 1992 году Фонд Альфонса Мухи. И хотя художника вскоре выпустили, эти события стали для него роковыми. Он заболевает пневмонией, которая привела к смерти в июле 1939 года.

Художники уходят, но остаются их произведения. И сегодня мы можем любоваться автопортретом Альфонса Мухи и его портретом работы Давида Видгофа, которые напоминают нам об удивительной дружбе людей, чьи судьбы сложились так по-разному.

Литература:

Пастернак Л. О. Записи разных лет. М., 1975.

Кишиневский С. Я. Мемуары (рукопись, не опубл.; собр. С. З. Лущика)