Десталинизация, названная тогда «преодолением последствий культа личности», смягчила кризис. Но пороки большевизма оказались неустранимы. Созданная Лениным и Сталиным система рухнула, увлекая за собой в пропасть просуществовавшую более 300 лет огромную, неповоротливую и стремящуюся к постоянной экспансии евразийскую империю. Однако корни этой системы остались в неприкосновенности. И сегодня, 65 лет спустя после смерти «великого вождя народов», все большую актуальность приобретает вопрос: не повторит ли Россия судьбу бывшего СССР?

Неконтролируемые ассоциации

Накануне 65-летия смерти Сталина в России был запрещен фильм, посвященный этому событию. Его авторов обвинили в том, что они глумятся над великим прошлым великой страны и «подрывают устои». В фильме усмотрели не только «пасквиль на историю», но еще и оскорбление флага и гимна СССР, унижение человеческого достоинства и прочие ужасные грехи. Патриотическая общественность старалась изо всех сил, а власти не могли и не хотели сдерживать этот всплеск любви к отчизне. Да и им самим, скорее всего, не нравилось, что «великий вождь» показан лежащим в луже мочи.

И все же главное в другом: фильм вызывает неконтролируемые ассоциации с происходящим в России в наши дни. Этот термин был хорошо знаком советским писателям, журналистам и историкам. Цензура нещадно запрещала сколько-нибудь серьезные публикации о нацистском режиме Италии при Муссолини, книги по истории Византии и многое другое, чтобы избежать напрашивавшихся и, естественно, нежелательных для власти сопоставлений с советской действительностью, Известная российская журналистка Анастасия Кириленко права: «„Смерть Сталина“ — это фильм, конечно же, о Путине»¹.

Хотели этого его авторы или нет, мы не знаем. Но и российская власть, и думающая часть общества воспринимают фильм именно так. И не случайно. Аналогии между событиями 65-летней давности в бывшем СССР и ситуацией в путинской России подчас бросаются в глаза.

«В ночь на 2 марта…»

Можно и, наверное, даже нужно задать вопрос: так ли уж необходимо знать точные обстоятельства смерти Сталина? Помогли ли ему уйти из жизни ближайшие соратники, испуганные надвигавшимися новой «большой чисткой» и ядерной войной? Или Всевышний решил, наконец, поставить точку и вернуть адское чудище в преисподнюю, откуда оно вылезло в 1879 году? В общем, умер тиран, ну и слава Господу! Важно, говорят многие, не то, как он покинул земную юдоль, но какие перемены его смерть вызвала в стране и в мире. В таких рассуждениях, конечно, есть, своя логика. И все же стоит разобраться (по крайней мере, попытаться это сделать) в деталях событий, происшедших в первые дни марта 1953 года.

В России скрытые и явные сталинисты доказывают, что «великого вождя и учителя» убили то ли агенты международного сионизма, то ли партийные бюрократы. Последние, утверждают многочисленные, но малограмотные авторы, были недовольны тем, что Сталин, по их мнению, планировал ограничение всевластия КПСС, передачу ключевых полномочий деидеологизированным государственным структурам и чуть ли не демократизацию страны. Это очевидная попытка оправдать Сталина и все его чудовищные преступления. Есть и иной вопрос: нашла ли высшая советская номенклатура силы сопротивляться впавшему в тяжелую паранойю диктатору и защитить собственную жизнь? Ответ на него вполне актуален в нынешней ситуации.

Официальные сообщения лапидарны. Утром 4 марта 1953 года в 6 часов 30 минут Юрий Левитан прочитал первое из них: «В ночь на 2 марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве, в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг <…>. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи». Далее упоминались многочисленные медицинские термины, в том числе ставшее знаменитым «дыхание Чейн-Стокса», и говорилось, что тяжелая болезнь Сталина «повлечет за собою более или менее длительное неучастие его в руководящей деятельности. Центральный Комитет и Совет Министров <…> со всей серьезностью учитывают все обстоятельства, связанные с временным уходом товарища Сталина от руководящей государственной и партийной деятельности»². Иными словами, было ясно дано понять, что дни диктатора сочтены.

В этом сообщении была как минимум одна явная ложь: Сталин заболел и умер не «в своей квартире» в Москве (у него имелась квартира в Кремле, в которой он не ночевал после самоубийства Надежды Аллилуевой в 1932 году), а на так называемой «Ближней даче», мощно укрепленной и защищенной зенитными установками, резиденции в Кунцево, в то время за пределами Москвы.

Два дня советские СМИ передавали составленные врачами бюллетени о состоянии здоровья, а утром 6 марта 1953 года, примерно через десять часов после смерти Сталина, было сообщено, что «мудрый вождь и учитель» скончался.

Дальнейшее известно: истерические похороны, сопровождавшиеся ужасной давкой, в которой погибло несколько тысяч человек; формирование правящей тройки Маленков — Берия — Хрущев; десталинизация и устранение Берии летом 1953 года, детали которого до сих пор остаются тайной.

Такова внешняя канва событий. Но что происходило за кулисами?

За кулисами: откуда нам это известно?

Анализируя версии, относящиеся к смерти Сталина, важно задать вопрос не только о том, что, собственно, нам известно об этом событии и сопутствовавших ему обстоятельствах, но и из каких источников получена та или иная информация и насколько этим источникам можно верить.

Ситуация в высшем руководстве СССР в конце 1940-х — начале 1950-х гг. наиболее полно была впервые описана Абдурахманом Авторхановым в блестящей книге «Загадка смерти Сталина (Заговор Берии)», изданной в 1976 году в ФРГ. Используя доступные ему открытые материалы, на деле весьма ограниченные, Авторханов сумел восстановить картину распрей и противоречий в высшем звене советского руководства, между Сталиным и другими членами партийной верхушки, и доказать подготовку диктатором новой «большой чистки». Под удар, по его мнению, должны были попасть близкие к вождю фигуры, в том числе Молотов, Микоян, Каганович, Берия и, скорее всего, Маленков. Поэтому, утверждал Авторханов, в ночь с 28 февраля на 1 марта 1953 года Сталин был отравлен так называемой «четверкой»: Берией, Булганиным, Маленковым и Хрущевым, которые в начале 1950-х гг. вместе со Сталиным входили в состав узкой группы, принимавшей ключевые политические и экономические решения. Главную роль в подготовке и осуществлении убийства «мудрого вождя» сыграл Берия. После 1991 года аргументация и тексты Авторханова воспроизводятся, как правило, без указания его авторства, в огромном количестве опубликованных в России книг и статей.

Самыми важными источниками, которыми пользовался Авторханов и пользуются до сих пор историки и журналисты, являются воспоминания Хрущева и дочери Сталина Светланы Аллилуевой, изданные на Западе в 1970-е гг. Сегодня есть и другие. Вскоре после падения СССР были опубликованы воспоминания академика Александра Мясникова и врача-реаниматолога Галины Чесноковой, лечивших Сталина во время его последней болезни. Широкую известность приобрели сведения, полученные от помощника коменданта «Ближней дачи» Лозгачева, старшего офицера для поручений Старостина и его помощника Тукова, бывших в резиденции вождя во время его болезни и смерти. Их воспоминания были собраны в 1977 году бывшим сотрудником сталинской охраны Рыбиным. Последний, по его словам, записал и обработал рассказы этих людей о том, что происходило на «Ближней даче», чтобы сохранить эту важнейшую информацию «для истории». Наконец, уже в ХХI веке были опубликованы две книги журналиста Алексея Пиманова, автора телесериала «Кремль, 9», рассказывающего о работе так называемой «девятки» — управления КГБ, отвечавшего за охрану и обслуживание охраны высшего руководства СССР. Это типичные рептильные сочинения, повествующие о «славных делах» советских чекистов. Но в них содержатся отрывки из воспоминаний людей, в той или иной степени знавших из первых уст о происходившем марте 1953 года. В этих интервью имеются крупицы действительно важной информации.

Светлана Аллилуева и лечившие Сталина врачи были свидетелями событий, начиная с утра 2 марта, когда они были вызваны на «Ближнюю дачу». Они описывают царившую там суету и неразбериху, нервозность высшего руководства, переживания обслуги. С самого начала врачам было понятно, что выздоровление Сталина невозможно. Они, однако, делали все необходимое, чтобы избежать обвинения в преступной небрежности при лечении вождя, тщательно документировали свои действия и назначения. В свою очередь, «четверка» и некоторые другие присутствовавшие в сталинской резиденции члены Президиума ЦК КПСС (так после ХIХ съезда партии называлось Политбюро) в первую очередь интересовались мнением врачей: выживет Сталин и, если да, будет ли он в состоянии руководить страной?

3 марта 1953 года врачи, наконец, осмелились сформулировать ключевой вывод: Сталин безнадежен и смерть наступит в ближайшие дни или даже часы. После этого было подготовлено и на следующий день опубликовано первое сообщение о болезни диктатора. Видимо, к этому времени «четверка» согласовала между собой и с наиболее авторитетными деятелями «старого Политбюро» (Молотовым, Микояном и Кагановичем) распределение постов в высшем эшелоне партийно-государственной иерархии. Началась подготовка к утверждению этих решений на собрании членов ЦК КПСС, правительства и президиума Верховного Совета. Оно было созвано вечером 5 марта, еще до смерти Сталина, наступившей около 21:50 того же дня.

Версия Хрущева

Однако ни Аллилуева, ни врачи не знали и не могли знать, что происходило в сталинской резиденции до утра 2 марта. Об этих событиях рассказывали, во-первых, Хрущев, а во-вторых, трое уже названных сотрудников «Ближней дачи».

По версии Хрущева, в субботу, 28 февраля, Сталин пригласил его, Маленкова, Берию и Булганина в Кремль посмотреть кино, а затем все поехали ужинать на «Ближнюю дачу». Ужин продолжался до 5-6 часов утра воскресенья, 1 марта. При расставании «Сталин был навеселе, в очень хорошем расположении духа».

В воскресенье Хрущев целый день ждал приглашения приехать к Сталину, но звонка с «Ближней дачи» не было. Поздно вечером, уже после того, как он «разделся и лег в постель», ему позвонил Маленков, сказав, что ему только что «ребята-чекисты» тревожно сообщили: со Сталиным что-то произошло. Маленков, по его словам, известил Берию и Булганина. Через 15 минут Хрущев приехал в резиденцию. Кто из руководства был там вместе с ним, Хрущев не сообщает. Он свидетельствует: «Мы условились, что войдем не к Сталину, а к дежурным». Последние доложили: „Обычно товарищ Сталин в такое время, часов в одиннадцать вечера, обязательно звонит, вызывает и просит чаю. Иной раз он и кушает. Сейчас этого не было“. Послали мы на разведку Матрену Петровну, подавальщицу <…>. Чекисты сказали нам, что они уже посылали ее посмотреть, что там такое. Она сказала, что товарищ Сталин лежит на полу, спит, а под ним подмочено. Чекисты подняли его, положили на кушетку». Учитывая, что «он как будто спит, мы (то есть Хрущев и те, кто с ним был. — Ю. Ф.) посчитали, что неудобно нам появляться у него <…>, раз он находится в столь неблаговидном положении. Мы разъехались по домам».

Вскоре после возвращения Хрущева домой ему снова позвонил Маленков. «Опять звонили ребята от товарища Сталина. Говорят, что все-таки что-то с ним не так. Хотя Матрена Петровна и сказала, что он спокойно спит, но это необычный сон. Надо еще раз съездить». Они «условились, что Маленков позвонит всем другим членам Бюро, включая Ворошилова и Кагановича, которые отсутствовали на обеде и в первый раз на дачу не приезжали. Условились также, что вызовем и врачей».

Хрущев опять отправился на дачу. «Приехали мы в дежурку. Прибыли Каганович, Ворошилов, врачи. <…> Зашли мы в комнату. Сталин лежал на кушетке. Мы сказали врачам, чтобы они приступили к своему делу и обследовали, в каком состоянии находится товарищ Сталин»³. Дальнейшее известно: было проведено обследование больного, собран консилиум.

Такова вкратце версия Хрущева. Необходимо обратить внимание на три ее момента. Первое: обнаружила Сталина лежащим на полу Матрена (Мотя) Бутусова. Второе: Хрущев и его коллеги по руководству зашли в комнату, где лежал Сталин, только во время второго приезда в резиденцию. И третье: Хрущев тщательно избегает называть конкретное время за исключением того, что он и другие члены «четверки» покинули Сталина в 5-6 часов утра 1 марта. Да и вообще, ситуация фантасмагорическая: высшие руководители ядерной державы не осмеливаются зайти к «вождю», поскольку последний находится в «непрезентабельном состоянии» и посылают к нему Матрену Петровну, малограмотную, но преданную подавальщицу. А если бы в это время коварный враг осмелился покуситься на рубежи Советского Союза?.. Но таковы были порядки в высших эшелонах советской власти. Если вдуматься, то они гораздо нелепее и страшнее, чем черная комедия «Смерть Сталина», запрещенная к показу в путинской России.

Версия обслуживающего персонала

Версия сталинской обслуги, изложенная Рыбиным, заметно отличается от истории, рассказанной Хрущевым. Вот ее ключевые моменты.

Вечером 28 февраля у Сталина ужинали члены «четверки». В пятом часу утра 1 марта, после того как гости разъехались, начальник выездной охраны Сталина Иван Хрусталев передал персоналу слова «вождя»: «Ложитесь-ка вы спать. Мне ничего не надо. И я тоже ложусь. Вы мне сегодня не понадобитесь». Сообщив это, Хрусталев сказал: «Ну, ребята, никогда такого распоряжения не было…» Те, естественно, легли спать, а проснувшись, стали ждать звонков Сталина с приказанием подать завтрак и с иными поручениями. В 10 часов утра Хрусталев уехал отдыхать и передал дежурство старшему сотруднику для поручений Старостину.

Около шести часов вечера в одной из комнат Сталина зажегся свет, но никаких приказаний обслуга не получила, а входить в помещения Сталина без вызова не полагалось. В 22: 30 в резиденцию была доставлена почта из Кремля. Воспользовавшись этим, Лозгачев вошел в помещения Сталина и из комнаты, где складывались адресованные «вождю» пакеты, заглянул в соседнюю, так называемую малую столовую, увидел лежавшего на полу Сталина, вызвал Старостина, Тукова и уже упоминавшуюся Матрену Бутусову. Сталина перенесли на диван.

Старостин позвонил министру госбезопасности Игнатьеву, бывшему одновременно начальником Главного управления охраны. Тот переадресовал его к Маленкову. Последний на сообщение Старостина ничего не ответил, но через полчаса сообщил в резиденцию: «Берию я не нашел». Еще через полчаса позвонил Берия и приказал о болезни Сталина никому не говорить.

В три часа утра 2 марта в резиденцию приехали Берия и Маленков. Их провели в комнату, где лежал Сталин. Берия заявил, что Сталин спокойно спит, приказал не поднимать панику и вместе с Маленковым уехал. Если верить Рыбину, то в половине восьмого утра 2 марта в резиденции появился Хрущев, а через полтора часа приехали врачи во главе с профессором Павлом Лукомским⁴.

Дыхание Чейн-Стокса

Эти версии совпадают только в одном: вечером 28 февраля у Сталина ужинали Берия, Булганин, Маленков и Хрущев, покинувшие резиденцию между четырьмя и пятью часами утра 1 марта. Следующий точно установленный факт — проведение врачебного консилиума, составившего заключение о состоянии Сталина, датированное 2 марта. В нем говорится: «Консилиум в составе начальника ЛСУК (Лечебно-санаторное управление Кремля. — Ю. Ф.) тов. Куперина И. И., профессоров Лукомского П. Е., Глазунова И. С., Ткачева Р. А. и доц. Иванова-Незнамова В. И. 2 марта в 7 час. утра освидетельствовали состояние здоровья тов. И. В. Сталина. При осмотре в 7 час. утра — больной лежит на диване на спине. Голова повернута влево, глаза закрыты, умеренная гиперемия лица, было непроизвольное мочеиспускание (одежда промочена мочой). <…> Кровяное давление 190/110. <…> Больной в бессознательном состоянии. <…> Диагноз: гипертоническая болезнь, общий атеросклероз с преимущественным поражением сосудов головного мозга, правосторонняя гемиплегия вследствие кровоизлияния в бассейне левой средней мозговой артерии; атеросклеротический кардиосклероз, нефросклероз. Состояние больного крайне тяжелое»⁵. В переводе на обычный язык это означало: Сталина поразил тяжелый инсульт.

Этот документ опровергает утверждение о том, что врачи появились только около девяти часов утра 2 марта. В заключении консилиума точно указано время осмотра больного — 7:00. Предположить, что пять известных медиков сознательно фальсифицировали исключительно важный документ, невозможно. Это было бы крайне рискованно. Речь шла о состоянии здоровья советского диктатора, а в те дни следователи госбезопасности заканчивали оформление так называемого «дела врачей», которых обвиняли, помимо всего прочего, в попытке умертвить Сталина, назначая ему неправильное лечение.

Обе версии не достоверны

Самая важная причина, заставляющая сомневаться в достоверности как одной, так и другой версии, состоит в том, что отсутствуют документы, позволяющие их подтвердить или опровергнуть. А такие документы должны быть. В распоряжении историков имеются журналы посещений кремлевского кабинета Сталина, которые вели секретари и охранники. Журналы фиксируют время и состав посетителей, встреч разнообразных руководящих групп, других более широких заседаний. Как пишет ведущий российский историк и биограф Сталина Олег Хлевнюк, эти «журналы играют важную роль в верификации иных исторических источников, например, воспоминаний». К сожалению, подчеркивает он, «мы не располагаем аналогичными журналами регистрации посетителей дач Сталина, прежде всего ближней дачи, а также его кремлевской квартиры. Судя по отдельным публикациям Федеральной службы охраны России, документы учета посетителей кремлевской квартиры в определенной степени сохранились. Однако дачные журналы, видимо, безвозвратно утрачены. Есть основания полагать, что для своих внутренних потребностей охрана могла регистрировать также ежедневные передвижения Сталина, вести отчеты о дежурствах охранников и т. д.»⁶.

Хлевнюк, безусловно, прав. Сталин работал не только в Кремле, но и, особенно в последние годы, в загородных резиденциях, прежде всего на «Ближней даче», принимал там посетителей, проводил совещания. И если журналы посещений велись применительно к кремлевскому кабинету, то по тем же самым соображениям аналогичные документы должны были составляться и в отношении посетителей сталинских помещений на этой и других его дачах. Кроме того, охрана резиденции должна была вести регистрацию лиц, проходящих на охраняемую территорию, фиксировать от кого и когда поступило распоряжение пропустить того или иного человека, будь то член высшего партийного руководства, министр, курьер, доставляющий документы, или экспедитор, привозящий продукты для кухни. Этого требуют элементарные правила безопасности.

Если бы такие журналы сохранились, то можно было бы достоверно установить, покидал ли Сталин дачу вечером 28 февраля, чтобы вместе с соратниками посмотреть кино в Кремле, кто и когда из членов «четверки» появлялся там в ночь с 1 на 2 марта, приезжал ли Хрущев, когда точно туда прибыли врачи и многие другие детали событий этих дней. Однако таких документов нет. Простая логика подсказывает, что, во-первых, они либо уничтожены, либо спрятаны в недоступных архивах Лубянки или Старой площади и, во-вторых, для этого есть какие-то серьезные причины, возможно, связанные с событиями начала марта 1953 года.

Есть и еще один момент, заставляющий сомневаться в достоверности воспоминаний как Хрущева, так и персонала дачи. Их версии не были подкреплены показаниями других сотрудников сталинской резиденции. А их было немало, и они могли и даже должны были знать неизвестные обслуге детали.

Старостин, Лозгачев и Туков, имевшие звания полковников госбезопасности, были людьми малограмотными, их обязанности сводились к непосредственному бытовому обслуживанию диктатора: принести почту, подать вино к ужину, согласовать с хозяином меню к приему гостей и тому подобное. Помимо них в резиденции, хотя и не в так называемом «главном доме», где жил Сталин, не могли не находиться дежурные секретари, с помощью которых Сталин связывался с окружающим миром, вызывал к себе посетителей, передавал поручения. Они должны были быть достаточно квалифицированными и хорошо разбираться в запутанной бюрократической системе, знать несколько тысяч высших чиновников и генералов, которые могли в любой момент понадобиться Сталину, уметь мгновенно найти по телефону нужного человека. Они просто не могли не быть в курсе того, кто и когда находился у Сталина, однако никто из них не оставил воспоминаний и не поделился с историками или журналистами своими сведениями и соображениями о событиях начала марта 1953 года.

Неизвестно, например, где был и что делал Владимир Малин, назначенный в декабре 1952 года начальником личного секретариата Сталина вместо арестованного Александра Поскребышева. После смерти «вождя» карьера Малина складывалась вполне благополучно. В хрущевский период он более десяти лет возглавлял Общий отдел ЦК КПСС, где сосредотачивались все, в том числе самые деликатные, документы советской власти, а затем руководил кузницей высших партийных кадров — Академией общественных наук. Но о смерти Сталина Малин предпочитал молчать.

Продолжение в следующем номере