Великобритания и Франция надеялись, что, удовлетворив притязания фюрера, им удастся избежать войны. В наши дни российское вторжение в Украину вновь вынесло на повестку вопрос «мир в обмен на территории».

О Мюнхенском соглашении, считающемся классическим примером политики умиротворения агрессора, чехи обычно говорят: «О нас без нас». В штаб-квартиру нацистов, где, помимо Адольфа Гитлера и его союзника Бенито Муссолини, подписи под документом поставили премьер-министр Великобритании Невилл Чемберлен и глава французского правительства Эдуар Даладье, представителей Чехословакии не допустили. Гестапо оставило чехословацкую делегацию дожидаться в соседнем отеле.

«Выбор между убийством и самоубийством»

Когда после полуночи 30 сентября все было кончено, текст соглашения вручили послу Чехословакии в Германии Войтеху Мастны со словами: «Если вы его не примете, то вам придется самим решать свои дела с Германией». Дипломат ответил, что это «выбор между убийством и самоубийством».

Европа всеми силами старалась избежать столкновения с Германией, уже осуществившей к тому времени аншлюс Австрии. Лондон и Париж были готовы идти на уступки Берлину и надавили на Прагу.

Как известно, Мюнхенский договор не помог: 1 сентября 1939 года начнется Вторая мировая война. Немецкие войска в июне 1940-го войдут в Париж, а в сентябре Гитлер начнет «Лондонский Блиц» — массированные бомбардировки Великобритании. К этому моменту вся Чехия и Моравия уже давно будут немецким протекторатом.

Но в 1938 году Чемберлен и Даладье все еще рассчитывали умиротворить Гитлера за счет чехословацких территорий. 30 сентября, после подписания договора о судьбе Чехословакии, было созвано экстренное заседание правительства республики, которое на тот момент возглавлял генерал Ян Сыровы. По радио он обратился к нации и армии:

«В Мюнхене встретились четыре европейские державы и постановили призвать нас к принятию новых границ, которыми немецкие края отделяются от нашего государства. У нас был выбор между отчаянной и безрезультатной обороной, которая означала бы принесение в жертву не только целого поколения мужчин, но также женщин и детей, и принятием условий, которые по своей бесцеремонности давления, оказанного невоенным путем, не имеют аналога в истории.

Мы хотели внести свой вклад в мир, мы были бы рады помочь установлению мира, но не так, как нам это навязали. Нас бросили. Мы остались одни. Все европейские страны, наши соседи на севере и юге, вооружаются. Мы оказались в крепости, осажденной силами, гораздо более мощными. Наши лидеры вместе с армией и президентом республики в глубоком потрясении рассматривали все возможности, которые у нас остаются.

Мы убедились, что, выбирая между сужением границ и гибелью народа, наша священная обязанность — сохранить жизни людей, дабы из этих тяжелых времен мы не вышли ослабленными и чтобы нам не пришлось прощаться с надеждой на возрождение нашего народа, как это неоднократно происходило в прошлом».

По Мюнхенскому соглашению Чехословакия лишилась исконных земель, принадлежавших Чешской короне со Средних веков. Территориальные потери республики составили около 30 тыс. км², на которых проживало 3,75 млн жителей, из них 850 тыс. чехов, и было сосредоточено около трети промышленного потенциала.

Более 100 000 граждан — прежде всего социал-демократы, коммунисты и евреи — срочно покинули Судеты, став беженцами в собственной стране.

Гитлер: «Притеснение немцев в Чехословакии должно прекратиться!»

«Притеснение трех с половиной миллионов немцев в Чехословакии должно прекратиться!» — кричал Гитлер с трибуны партийного съезда в Нюрнберге 12 сентября 1938 года. «Я обращаюсь к представителям западных демократий: мы озабочены положением судетских немцев. Если этим людям откажут в справедливости и помощи, они получат и то, и другое от нас. Я сторонник мира, но в этой ситуации я не стану колебаться», — заявлял Гитлер. Тут же в Судетской области вспыхнул путч.

На момент подписания документа в Мюнхене немецкая армия стояла в боевой готовности и уже 1 октября пересекла границу Чехословакии. Во избежание столкновений в ходе аннексии между немцами и чехословаками соблюдалась двухкилометровая дистанция.

Президент Украины: «Сегодня на календаре 2022-й, а не 1938 год»

Сейчас о Мюнхенском договоре вновь вспоминают в связи с войной в Украине. В мае этого года, выступая на Давосском форуме, Генри Киссинджер сказал, что «территориальные уступки России оказались бы вкладом в долгосрочный мир на континенте».

Президент Украины Владимир Зеленский так прокомментировал слова бывшего госсекретаря США: «Господин Киссинджер говорит, что якобы нужно отдать России кусок Украины, чтобы, как он выразился, „не было отчуждения России от Европы“. Такое впечатление, что у господина Киссинджера на календаре не 2022 год, а 1938-й, и он думает, что говорит с аудиторией не в Давосе, а в тогдашнем Мюнхене.

Кстати, в реальном 1938 году, когда семья господина Киссинджера спасалась из нацистской Германии, ему было 15 лет, и он все прекрасно понимал. И от него тогда не слышали, что надо якобы „адаптироваться к нацистам“ вместо того, чтобы спасаться от них или бороться с ними.

Начали появляться и симптоматичные редакционные статьи в некоторых западных СМИ о том, что Украина должна принять так называемые тяжелые компромиссы, отдав территорию в обмен на мир. Возможно, в New York Times в 1938 году тоже писали нечто подобное. Но сейчас, напоминаю, все-таки 2022 год».

Реакцию на Мюнхенский договор в Чехословакии и сегодняшний ответ Украины на вторжение России сравнивает на волнах «Чешского Радио» публицист Карел Гвиждяла. «Увидев упорное противостояние Украины превосходящим российским силам, многие граждане Чешской Республики должны мысленно обратиться к нашей истории и задать себе вопрос: „Почему в 1938 году в подобной ситуации мы, в отличие от украинцев, не защищались?“ Справедливость подобной постановки вопроса, как и ответ на него, очевидны: в то время как украинцы продемонстрировали всему миру, что являются гордым и самостоятельным народом, мы, напротив, за свою свободу не боролись, и наш престиж в мире из-за этого снизился. Поэтому в 1968 году русские могли догадаться, что мы снова не будем защищаться, а большая часть интеллигенции в ходе проверок на лояльность согласится с оккупацией, фальшиво названной „братской помощью“...»