Молниеносное и почти бескровное крушение царского порядка принималось современниками за начало не только новой, но и светлой эпохи, нестесняемой вольной жизни для интеллигенции, рабочих и землепашцев. В солдатской тяге к «замирению» виделось справедливое завершение утомительной и кровавой войны. Символом всероссийского обновления стал романтический образ Учредительного Собрания, должного воплотить в жизнь вековые мечты и чаяния крестьян, рабочих и трудовой интеллигенции.

Однако глубокий недуг приобретенной свободы заключался в общественном отказе от какого-либо самоограничения. Октябрь родился гораздо раньше Февраля, раскрепостив самые черные и разрушительные инстинкты народной воли. Владимир Ленин, ставший подлинным вождем расхристанной и взбудораженной массы, призвал ее к крайним формам революции и направил своих сторонников на путь грандиозного эксперимента, который в итоге привел их в колхозы и ГУЛАГ и НКВД.

Повелитель разрушения

Популистская ленинская программа выглядела примитивной и абсурдной. Недаром первый русский марксист Георгий Плеханов называл «апрельские тезисы» Ульянова «бакунинским бредом», а намерение заключить сепаратный мир с Германией и ее союзниками — «гнуснейшей низостью». С точки зрения Плеханова, Ленин опирался «на вооруженные банды», а его пропаганда вела страну к экономическому упадку. При этом главный смысл заявлений Ленина заключался не в создании привлекательного образа грядущего социалистического государства, а в том, чтобы разбудить в массовом сознании порыв к свирепому разрушению ненавистной ему России — вплоть до ее хозяйственных и бытовых основ.

Партийные низы приходили в восторг от перспективы социального переворота, а солдатско-пролетарские симпатии завоевывались большевистским вождем при помощи безудержного радикализма и псевдомарксистской демагогии. Вот каким запомнил Ленина, выступавшего на I съезде Советов в июне 1917 года, философ и офицер легкой полевой артиллерии Федор Степун: «Первое впечатление от Ленина было впечатление неладно скроенного, но крепко сшитого человека. Небрежно одетый, приземистый, квадратный, он, говоря, то наступал на аудиторию, близко подходя к краю эстрады, то пятился вглубь. В его хмуром, мелко умятом под двухэтажным лбом руссейшем, с монгольским оттенком лице, тускло освещенном небольшими, глубоко сидящими глазами, не было никакого очарования; было в нем даже что-то отталкивающее. Особенно неприятен был жестокий, под небольшими подстриженными усами брезгливо-презрительный рот. Говорил Ленин не музыкально, отрывисто, словно топором обтесывая мысль. Преподносил он свою серьезную марксистскую ученость в лубочно-упрощенном стиле. В этом снижении теоретической идеи надо, думается, искать главную причину его неизменного успеха у масс. Не владея даром образной речи, Ленин говорил все же очень пластично, не теряя своеобразной убедительности даже при провозглашении явных нелепостей».

Дьявольской энергетики и воли Ленина хватало на то, чтобы вести три войны: против Временного правительства, против эсеро-меньшевистских руководителей Петроградского Совета и в первую очередь против членов Центрального Комитета (ЦК) собственной партии, колебавшихся при обсуждении вопроса о вооруженном захвате власти. В своей борьбе с ЦК Ленин не стеснялся откровенных угроз и в полной мере использовал свой авторитет. «Кроме Ленина в партии не было никого и ничего, — писал позднее социал-демократ Николай Суханов. — Несколько крупных генералов — без Ленина ничто, как несколько необъятных планет без солнца».

Политическая деятельность Ленина в период с апреля по октябрь 1917 года показывает значение личности в истории: без своего неистового вождя большевистская партия так и осталась бы на страже завоеваний Февраля. В апреле Ленин одержал первую победу над ЦК и редакцией «Правды», заставив ближайших соратников, включая Льва Каменева и Иосифа Сталина, принять концепцию социалистической революции, несмотря на ее полное противоречие постулатам марксисткой теории о долгом и неизбежном периоде «буржуазно-демократического развития».

После июльских событий в Петрограде Ленин с переменным успехом боролся против ЦК за снятие лозунга «Вся власть Советам!», так как эсеры и меньшевики в Советах поддержали Временное правительство, которое возглавил Александр Керенский. После его конфликта с Верховным Главнокомандующим генералом от инфантерии Лавром Корниловым и победы большевиков на перевыборах Советов в столичных центрах Ленин одобрил возвращение лозунга «Вся власть Советам!». Но теперь он становился лозунгом мятежа с целью захвата власти в России ленинской партией.

«Черный передел» и всероссийский митинг

Положение в смятенной стране неизменно ухудшалось. 1 сентября Временное правительство провозгласило Россию республикой, превысив собственные полномочия, но этот поспешный акт никак не нормализовал порядка управления. Прогрессировал развал правительственного аппарата, учащались забастовки и кризис на транспорте. Газеты предрекали экономическую катастрофу. Крупные города испытывали недостаток топлива и продуктов, приходил в упадок сельскохозяйственный рынок. В провинции учащались самозахваты помещичьей земли, о чем циркулировали слухи в солдатской среде.

Наивные представления о том, что «черный передел» послужит крестьянскому благосостоянию, были широко распространены не только в деревне, но и среди народнической интеллигенции. Поэтому осенью 1917 года большевики умело играли на низменных народных желаниях «взять и поделить» помещичью землю, хотя на самом деле речь шла об аграрном мифе. Перед революцией большая часть частновладельческих помещичьих земель уже была заложена в российских банках без особых шансов на обратный выкуп: вместе с вишневыми садами дворянское землевладение неизбежно сходило с исторической сцены. На протяжении десяти-пятнадцати ближайших лет почти вся помещичья земля естественным образом перешла бы в крестьянские руки на правах законного и нерушимого собствования — без каких-либо грабежей, насилий и самозахватов. Накануне Октябрьского переворота помещикам принадлежала примерно пятая часть земельных угодий. Поэтому при насильственном изъятии дворянских земельных «излишков» и их уравнительном переделе на каждого крестьянского едока чаемое увеличение личных наделов было бы весьма скромным — в среднем в пределах половины гектара. Однако призывы к «черному переделу» служили мощным инструментом по разложению армии и революционизации деревни.

Российская армия разрушалась, ее захлестнула волна дезертирства, воинская дисциплина неуклонно падала. Некомплект в строевых частях составлял сотни тысяч чинов и приближался к миллиону. По горькому признанию генерала от инфантерии Михаила Алексеева, армия превратилась «во всероссийский военный митинг с участием немецких представителей», на котором умерла «большая душа русского солдата». В войсках офицеров травили и убивали. Большевистские газеты, распространявшиеся среди солдат, предрекали избиение «контрреволюционного командного состава». К сожалению, Временное правительство отказалось от резкого сокращения численности армии путем ее перевода на добровольческую основу, хотя такая новаторская мера могла дать необходимый эффект.

Тем не менее Восточный фронт продолжал существовать и отвлекал на себя значительные австро-германские силы. В сентябре 1917 года противник продолжал держать на востоке 134 дивизии (против 142 на западе) и внимательно следил за развитием политической ситуации в России. 7 сентября резидент австро-венгерской разведки в Копенгагене телеграфировал в Ставку в Бадене: ленинский эмиссар, прибывший с письмом в датскую столицу, заявил местным представителям большевистской партии о захвате власти в России в течение ближайших восьми недель. Затем большевики обещали немедленное заключение мира.

16 сентября государственный секретарь МИД Германской империи Рихард фон Кюльман записал: «Большевистское движение никогда бы не достигло того масштаба или влияния, какое оно имеет сегодня, без нашей продолжительной поддержки». Однако фон Кюльман не знал о том, какие сомнения и споры царили в тот момент в верхах ленинской партии.

«Прошение о выходе из ЦК»

В сентябре 1917 года Ленин, находившийся в подполье, вел самую трудную борьбу против ЦК — за подготовку и организацию вооруженного переворота в кратчайшие сроки. Правительство Керенского должно было пасть до выборов в Учредительное Собрание, чьи решения могли придать прочность новорожденному республиканскому строю и свести на нет большевистский популизм.

VI съезд РСДРП(б), состоявшийся полулегально в Петрограде в конце июля — начале августа, тайным голосованием избрал 21 постоянного члена ЦК и 10 кандидатов в руководящий орган партии. Четыре человека получили наибольшее число голосов: Владимир Ленин (133 голоса из 134), Григорий Зиновьев (132), Лев Каменев (131) и вступивший в партию Лев Троцкий (131) — наиболее талантливый большевистский оратор и демагог. Одним из самых авторитетных членов ЦК стал Сталин, который фактически руководил работой VI съезда. После перехода трех кандидатов в постоянный состав общее число членов ЦК выросло до 24 человек. Численность членов партии неуклонно увеличивалась: с 240 тыс. в августе до 350 тыс. в октябре 1917 года. В первую очередь ленинцы концентрировались в Петрограде, Москве, Петроградской и Московской губерниях (140 тыс. человек, или примерно 37 %).

Однако после июльской неудачи члены ЦК колебались и сомневались в перспективах будущего переворота. В результате в ЦК сложились три группы: ленинцы, поддерживавшие идею вождя о немедленном захвате власти, троцкисты, считавшие необходимым дождаться II съезда Советов, чтобы придать большевистскому восстанию большую легитимность, и зиновьевцы, называвшие однопартийный переворот гибельной авантюрой для пролетарской революции.

В сентябре Ленин написал товарищам несколько гневных писем и настаивал: «Большевики могут и должны взять государственную власть в свои руки. <…> на очередь дня поставить вооруженное восстание в Питере и Москве (с областью), завоевание власти, свержение правительства». Но 15 сентября ЦК фактически отклонил ленинское требование. Сталин вообще не хотел отвечать Ленину, а Каменев требовал признать «недопустимым какие-либо выступления на улицу».

Намерение членов ЦК направить большевиков для участия в работе Всероссийского Демократического Совещания и Предпарламента Ленин счел ошибкой. 29 сентября он предъявил ультиматум руководящему органу РСДРП(б): «Мне приходится подать прошение о выходе из ЦК, что я и делаю, и оставить за собою свободу агитации в низах партии». Фактически Ленин показал готовность даже пойти на раскол, лишь бы навязать соратникам собственную точку зрения.

«Мы все были ошарашены. Никто до этого вопрос так круто не ставил, — вспоминал позднее Николай Бухарин. — Мы верили, что нам безусловно удастся захватить власть в Петрограде и Москве, но мы думали, что в провинции мы все еще не в силах добиться этого».

Ультиматум произвел впечатление, и его автор победил. 7 октября Ленин вернулся в Петроград из финляндского подполья для того, чтобы взять в свои руки руководство ЦК и принять участие в историческом заседании о вооруженном восстании.

Ударная сила партии

В распоряжении ленинцев находились незаконные вооруженные формирования, игравшие роль ударной силы большевистской партии. В конце 1917 года их кровью совершался захват власти по всей России.

Еще весной в столичных и промышленных центрах началось создание отрядов Красной гвардии под видом «заводской милиции», якобы охранявшей предприятия. Поэтому их владельцы на первых порах даже соглашались нести необходимые расходы по содержанию рабочих бойцов. Однако Владимир Невский и Николай Подвойский, руководившие специальной военной организацией при ЦК РСДРП(б), видели в красногвардейцах оплот революции, участников грядущей классовой борьбы и гражданской войны. Для их обучения находились инструкторы, оружие и деньги. На протяжении революционных месяцев вооруженные красногвардейцы становились зачинщиками трудовых и производственных конфликтов, в ходе которых оказывалось неприкрытое давление на администрацию фабрик и заводов. Тем самым их действия способствовали падению производительности труда и нарастанию экономического кризиса в воюющей стране. Германские агенты в своих донесениях в апреле — октябре 1917 года сообщали о том, как ленинцы создают «невероятный хаос на заводах» и угрожают владельцам оружием, требуя повышения зарплаты и восьмичасового рабочего дня.

После июльских событий большевики сохранили свои вооруженные формирования, так как у Временного правительства не хватило воли и решимости их ликвидировать. По объявленным данным, возможно завышенным, в начале августа в Петрограде насчитывалось около 15 тыс. красногвардейцев и рабочих милиционеров. Наиболее сильные отряды существовали в Выборгском, Обуховском, Охтенском, Василеостровском районах Петрограда.

Под видом сопротивления «корниловцам» в августе — сентябре большевики сумели получить большое количество стрелкового оружия и боеприпасов. В Петрограде им выдали 4000 винтовок. «Мятеж Корнилова не только дал возможность произвести смотр нашим силам, — писал Подвойский, — он вывел нас из полулегального состояния и в значительной мере развязал руки по отношению к соглашательскому [Временному] правительству <…> компромиссному и бессильному». Для пополнения оружейных запасов были и другие способы. По признанию Подвойского, в столичном гарнизоне солдаты-большевики «крали в частях оружие и передавали рабочим».

В конце августа в Петрограде в отряды Красной гвардии записались около 25 тыс. человек. Возникли специальные инструкторские курсы, с сентября начались регулярные занятия красногвардейцев на 79 фабриках и заводах во всех районах Петрограда.

В Центральном промышленном округе (ЦПО) были созданы 85 отрядов, в том числе 40 — на московских предприятиях. Накануне переворота в 58 населенных пунктах ЦПО насчитывалось около 8000 красногвардейцев. При этом отряды формировались не только из рабочих. Так, например, с конца осени 1917 года и до середины весны 1918 года в красногвардейских отрядах Урала и Прикамья (Екатеринбург, Пермь, Оренбург, Уфа, Вятка, горные округа и заводы) насчитывалось 12,3 тыс. бойцов — менее четырех процентов от численности уральского пролетариата. Здесь в подобные отряды охотно вступали не только деклассированные элементы и заводские люмпены, но и бывшие военнопленные, часть эвакуированных беженцев из Польши и Прибалтики, среди которых выделялись латыши, оставшиеся без определенных занятий китайские рабочие, татары и башкиры.

Содержание ленинских бойцов, числившихся при предприятиях, ложилось тяжелым бременем на расстроенную русскую промышленность. Накануне Октябрьского переворота средняя суточная зарплата красногвардейца в Москве составляла восемь — десять рублей (в Петрограде — 10—12). При этом кружка молока по московским рыночным ценам стоила 40 копеек, килограмм черного хлеба — 30—35 копеек, белого хлеба — 50—60 копеек, говядины — около трех рублей, свинины — пять рублей. Солдаты действующей армии, находившиеся в окопах и рисковавшие жизнью, получали 75 копеек в месяц.

Всего в центральных российских губерниях, на Урале и в Поволжье к октябрю 1917 года большевики сформировали более шестисот красногвардейских отрядов, насчитывавших 160 тыс. человек. «Величайшая особенность и наша сила именно в том, что мы открыто готовили вооружение», — заявлял на одном из заседаний член ЦК РСДРП(б) Григорий Сокольников.

Керенский, оттолкнувший от правительства после «дела Корнилова» патриотически настроенные круги общества, в первую очередь офицеров и учащихся военно-учебных заведений, ничего не мог противопоставить ленинцам. На фоне стомиллионной взрослой России и двенадцатимиллионной действующей армии силы большевиков выглядели незначительными. Но армия стремительно деградировала и дезертировала, тыловые гарнизоны разлагались и частью поддерживали большевиков, а Керенский был слишком слаб, чтобы Ленин не попытался совершить однопартийный переворот и захватить власть до созыва Учредительного Собрания.

Источники и литература:

Авторханов А. Г. Происхождение партократии. Т I. Франкфурт-на-Майне, 1973.

Валентинов Н. В. Наследники Ленина. М., 1991.

Рид Д. 10 дней, которые потрясли мир.

Степун Ф. А. Бывшее и несбывшееся. СПб., 1994.

Френкин М. С. Захват власти большевиками в России и роль тыловых гарнизонов армии. Подготовка и проведение Октябрьского мятежа 1917—1918 гг. Иерусалим, 1982.

Френкин М. С. Русская армия и революция 1917—1918. Мюнхен, 1978.

Френкин М. С. Трагедия крестьянских восстаний в России 1918—1921 гг. Иерусалим, 1987.