В эпоху развитого социализма, когда подавляющее большинство граждан страны Советов было по тем или иным причинам невыездным, окнами в большой мир, существующий по ту сторону железного занавеса, стали телепередача «Клуб кинопутешествий» и книги о дальних странствиях. И в первом ряду здесь стояли произведения Йиржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда.

«По Кордильерам» и «К охотникам за черепами» я помню с детских лет. Красивые картинки-миниатюры на фоне контура Южноамериканского континента. И еще стрелки, обозначающие маршрут двух отважных путешественников. В книгах были вкладки с черно-белыми, а точнее, бежевато-белыми фотографиями, запечатлевшими южноамериканскую экзотику: руины древних индейских городищ, постройки в стиле испанской колониальной архитектуры, морских птиц на прибрежных скалах тихоокеанского побережья, полуголые фигуры индейцев бороро. Имена путешественников в детском сознании слились воедино, и поэтому автора я называл в одно слово — «Ганзелкаизигмунд».

Об этих книгах я вспомнил уже в средней школе, и вот почему. В шестом классе по программе у нас был курс «История средних веков». Во время летних каникул я с превеликим интересом прочитал весь учебник от корки до корки. Во-первых, «История средних веков» мне показалась куда интереснее, чем «История древнего мира», пройденная в пятом классе. Во-вторых, едва ли не самым увлекательным сюжетом для меня стали Великие географические открытия и завоевание индейских государств в Южной и Центральной Америке испанскими конкистадорами. Именно так. Рыцарская тематика, Крестовые походы, Византия, феодальные войны, бушевавшие на европейском континенте — все это меркло по сравнению с открытиями новых земель, включая параграф об индейских цивилизациях доколумбовой Америки. Вот тут-то я вспомнил о книгах чешского автора Ганзелкаизигмунд.

Обе книги стояли на книжной полке, и я с любопытством начал их листать, как в первый раз. Первым делом я уяснил, что на самом деле у этих книг не один, а два автора, и зовут их соответственно Мирослав Зикмунд и Йиржи Ганзелка. Вполголоса мама сказала мне, что в 1968 году, когда в Чехословакии случилась «заварушка» и в Прагу были введены советские войска, эти два чешских путешественника написали что-то, чего не надо было писать, против ввода советских войск в Чехословакию. Их имена попали в какие-то нехорошие списки. Поэтому не надо особо распространяться о том, что у нас дома есть книги Ганзелки и Зикмунда.

Итак, перечитывая страницы школьного учебника, где повествовалось о завоевании конкистадорами Империи инков в Южной Америке, я сопоставлял эти строчки с фотографиями и текстом из книги чешских путешественников. Но почему-то больше всего тогда меня увлекла тема, связанная с открытием Колумбом Больших Антильских островов — Кубы, Эспаньолы (Гаити), Ямайки, Пуэрто-Рико. Особенно меня, в ту пору двенадцатилетнего школьника, тронула фраза, что к середине XVI столетия вследствие жестокостей испанских колонизаторов, массовых убийств и эпидемий неведомых индейцам болезней полностью вымерло коренное население Больших Антильских островов. Читая эти строчки, я все время повторял про себя: «Ну как же так! Неужели все до одного погибли? Но хоть кто-то мог уцелеть?»

Ответ на свой вопрос на уроках истории я так и не получил. Однако уже в следующем учебном году, возвращаясь из школы, я случайно обратил внимание на то, что в витрине киоска «Союзпечать» красовался журнал «Куба» на русском языке. Совсем недавно завершился визит на Кубу «дорогого и любимого» Л. И. Брежнева. В советских газетах накануне этого события публиковались материалы по истории «Острова Свободы» и скороговоркой упоминалось о том, что коренное население Кубы, индейцы, были истреблены испанскими колонизаторами к середине XVI столетия. Полагаясь на русское авось, я за 30 копеек купил номер журнала, как говорится, не глядя.

Дома я его пролистал. Про индейцев там я, увы, ничего не нашел, зато с огромным интересом прочитал большую статью о пиратах, грабивших испанские корабли у берегов Кубы в XVII веке. К тому времени это тоже был мой любимый исторический сюжет. Спустя месяц-другой я купил очередной номер «Кубы», и там мне на глаза попался очерк, посвященный созданию укреплений испанцами, стремившимися обезопасить свои владения от английских пиратов. В нем упоминались и кубинские индейцы, которых испанцы привлекали для службы наблюдения за побережьем. Причем речь шла о последних десятилетиях XVI века, когда, по словам авторов учебника «История средних веков», на Кубе индейцев уже не осталось.

В очередном номере, купленном в том же году, в разделе, посвященном книжным новинкам, я прочитал краткую аннотацию книги чешского ученого и путешественника Милослава Стингла «В горы к индейцам Кубы». Из этой заметки следовало, что испанцам не удалось истребить всех до единого кубинских индейцев. Часть из них смогла укрыться в глухих труднодоступных горных районах в провинции Ориенте на востоке острова. Именно туда и совершил путешествие чешский ученый в начале 1960-х гг. В книжных магазинах я эту книгу не нашел, но спустя несколько месяцев обнаружил в районной библиотеке. Перечитывал «В горы к индейцам Кубы» я у себя дома не один раз.

А дальше — больше. У моего приятеля, жившего в соседнем подъезде, нашлось еще одно произведение того же автора — «Индейцы без томагавков». Книга стала для меня откровением. В ней излагалась история коренных жителей американского континента, начиная с рассмотрения гипотез о появлении там людей и вплоть до их социально-экономического положения во второй половине ХХ века.

История древних цивилизаций Южной Америки мне была уже знакома благодаря книге Й. Ганзелки и М. Зикмунда «По Кордильерам». Названия городов и географических объектов звучали таинственно и завораживающе: Куско, Мачу-Пикчу, Альтиплано, Титикака, Потоси, Мочика... У Стингла речь шла также о доколумбовых цивилизациях Мезоамерики и Мексики, созданных индейскими народами: майя, ольмеками, миштеками, сапотеками, тотонаки, ацтеками. Упоминались древние города, в первую очередь построенные майя в джунглях Центральной Америки и южной Мексики — Паленке, Тикаль, Ушмаль и другие.

Особенно мне понравились главы, рассказывавшие о сопротивлении американских индейцев коварным и жестоким бледнолицым. Поскольку фигурки игрушечных индейцев для большинства мальчишек в СССР эпохи застоя были несбыточной мечтой, то вместе с другим моим приятелем, у которого иногда в доме появлялись эти игрушки, мы, вооружившись пластилином, ваяли индейцев североамериканских прерий и их врагов — американских переселенцев и солдат армии США. У них были костюмы второй половины XIX века, такие, как мы видели в социалистических вестернах киностудии ДЕФА ГДР.

Прочитав книгу «Индейцы без томагавков», я определился со своей будущей профессией — я буду изучать историю коренных народов Америки. Как нетрудно догадаться, это было очень наивно. Тем не менее я стал профессиональным историком, правда, специализирующимся на истории России трагического ХХ столетия. Но интерес к культуре коренных американцев и желание совершить путешествие за океан, что зародили у меня произведения Й. Ганзелки, М. Зикмунда и М. Стингла, так или иначе живы и по сей день. И, пускай через много-много лет после того, как состоялось мое знакомство с книгами чешских путешественников, встреча с индейцами без томагавков у меня все же произошла.

Дважды, в 1991 и 1999 годах, когда я гостил у нашей родственницы Нины Мейнгард (ур. Миловидовой) в Южной Калифорнии, мы посетили индейскую резервацию Печенга. Что я запомнил? Поселок или маленький город. Типичная одноэтажная Америка. Только дома выглядели гораздо меньше и беднее, чем в маленьком городе Темекула, где в то время проживала моя тетушка. На некоторых участках стоял автомобиль-фургон, оборудованный под жилье, или жилой прицеп — дом на колесах. Самих индейцев на улицах поселка мы видели очень мало. В сувенирной лавке торговали молодые девушки, по внешнему виду более похожие на мексиканок. То же можно было сказать и про «воинов», которые изредка показывались на улице. Запомнился один индеец, стоявший рядом с сувенирной лавкой. Кожа у него была цвета темного шоколада, густые черные усы и небольшая борода обрамляли лицо, такого же цвета густые прямые волосы, может, чуть вьющиеся, были до плеч, даже подлиннее. Я бы, скорее, принял его за уроженца южных штатов Индии, нежели за североамериканского индейца. Разумеется, одеты эти индейцы были так, как большинство народонаселения нашей планеты на всех континентах — джинсы и майки с коротким рукавом.

Памятуя о своем давнишнем увлечении, во время моего первого путешествия в США я купил четыре набора игрушечных индейцев. Вернувшись в Москву, по большей части я раздарил их своим друзьям, моим сверстникам, как память о нашем советском детстве, когда такая пластмассовая фигурка была пределом мечтаний.

В 1999 году, когда я был в США во второй раз, я с трудом нашел в торговом зале в отделе детских игрушек супермаркета в Лос-Анджелесе пакетик с фигурками индейцев. Когда я продемонстрировал находку моей родственнице, она слегка удивилась и объяснила мне, что индейцы теперь воюют без томагавков — они нанимают адвокатов. Если в этом пакетике окажутся фигурки вооруженных индейцев и североамериканских поселенцев, то фирму-изготовителя можно будет оштрафовать. Аргументы индейцев сводятся к следующему: «Вы, белые люди, без малого 500 лет нас уничтожали в реальной жизни. А теперь продолжаете нас убивать как бы по-игрушечному, понарошку. Фигуры индейцев с оружием в руках: томагавками, луками со стрелами, копьями. Можно подумать, будто белый человек пришел на землю нашей Америки с миром, без оружия». И так далее. А уж если покажут в кино, как индейцы убивают белых, скальпируют, мучают, то создателей фильма могут затаскать по судам.

Побывали мы и в городах, возникших вокруг испанских католических миссий. Их архитектура живо напомнила мне фотографии из книг чешских путешественников, о чем я не преминул сообщить моей родственнице. Излишним будет говорить, что ей были хорошо знакомы их имена и их книги. И читать она их могла на чешском языке.

Да, конечно, жизнь неузнаваемо изменилась со времен путешествий Йиржи Ганзелки и Мирослава Зикмунда. Узнавать мир теперь можно, не покидая собственного дома, лишь бы был интернет. И тем не менее для многих людей в разных странах, как и 50, и 100 лет тому назад, призыв «За ветер дальних странствий!» ассоциируется не с монитором компьютера или электронным планшетом, а с путешествиями в реальном пространстве и времени.