Некоторые теологи считают, что такие «дыры» и есть, на самом деле, адские врата, а то и сама преисподняя. В общем, «черная дыра» уже вошла в современный язык и современное сознание как символ чудовищного средоточия всего темного, страшного, противостоящего нормальному миру — одним словом, абсолютного зла.

Сегодня термин «черная дыра» приобрел политический характер. Это Россия, пытающаяся втянуть в себя независимые государства, возникшие на месте бывших советских республик, и восстановить советскую сферу влияния и доминирования в Центрально-Восточной Европе, развязавшая войны в Чечне, против Грузии и Украины, угрожающая ядерной катастрофой всему миру. Я неслучайно пишу «Россия», а не «путинский режим», «Кремль» и т. п. По сути дела, к нынешней России не относятся те, кто пытался противостоять режиму, боролся с ним доступными средствами, кого бросали в автозаки и тюрьмы, кто, наконец, просто уехал из этой «черной дыры», спасая себя и свое достоинство. Не о них речь.

Речь сегодня о той очень большой части российского общества, которая приняла Путина, поддерживала его, наслаждалась ростом благосостояния, смотрела и смотрит на мир сквозь прицел правительственного телевидения. Речь надо вести о большинстве так называемого образованного класса и так называемой творческой интеллигенции, которое осознавало опасность Путина, но ограничивалось болтовней на кухнях, призывало «понять Путина» и «национальные интересы России».

С клеймом нацистской Германии на лбу

24 февраля 2022 года застрявший в неведомой альтернативной реальности Путин и его верные, хотя и смертельно напуганные сподвижники начали самую масштабную и варварскую за последние 80 лет войну против независимого соседнего государства — против Украины. Это стало возможным благодаря поддержке путинской внутренней и особенно внешней политики подавляющим большинством населения страны. Строго говоря, война началась раньше — с захвата Крыма и фактической аннексии восточных украинских земель. Тогда на волне лившегося с экранов телевизоров ура-патриотизма мало кто из россиян возмущался и протестовал. Но сейчас?!

Казалось бы, граждане страны, отцы и матери посланных на войну солдат поголовно должны были бы выйти на улицы с протестами, но… вышли единицы, в основном совсем молодые люди. После четырех дней войны, по данным ВЦИОМа, более 66 % опрошенных поддерживают действия своего вождя, который грозит миру ядерным оружием. И только 22 % выступают против «спецоперации» в Украине¹. И это тогда, когда все страны, от США с Европой и Австралией до воинственного Талибана, возмущены действиями России, вводят жесткие антироссийские санкции и делают очень много для поддержки Украины.

Итак, две трети населения России сочли нормальным бои на улицах Харькова, десанты на подступах к Одессе, бомбежки жилых кварталов Киева и прочие преступления российской военщины. Вспоминаются слова Юрия Карякина, сказанные им в декабре 1993 года, когда партия Жириновского получила больше всех голосов на выборах в Госдуму: «Россия, ты сдурела!». Он был прав. Но сегодня поддержка агрессии против Украины — не диагноз, а приговор. Приговор России. На ней, а значит на всех ее гражданах, лежит то же клеймо, которое лежало на нацистской Германии. От него не отмыться долгие десятилетия.

Чего добился Путин?

Мы не знаем, как будут развиваться события на поле боя в Украине в ближайшие недели. Но уверен: победить Украину и украинцев Россия не сможет. Вот информация из ФБ, видео, присланное одним из моих друзей. Поистине страшные кадры. В селе под Киевом триста человек, крестьяне, встали на дорогу и пошли навстречу русской танковой колонне. Как каппелевцы из знаменитого фильма о Чапаеве. Молча, обычные люди. Колонна развернулась: солдаты не захотели брать на душу кровь безоружных. Такую страну и такую нацию победить невозможно. Напомню: повстанческое антисоветское движение в западных областях Украины после Второй мировой войны под флагами УПА длилось десять лет.

Но это прогнозы, а вопрос все же был поставлен иначе: чего уже добился Путин? Россия оказывается в беспрецедентной мировой изоляции. Не только экономической и политической, но и социальной. Отныне россиян будут сторониться, их товары — бойкотировать. Слово «русский» ничего, кроме ненависти, не вызывает. Конечно, будет Гаага, а российскому обществу предстоит долгая работа по очищению от путинского и коммунистического наследия. Но это впереди. А сегодня не только путинский режим, но и Россия воспринимаются планетой как основной вызов не только мировому порядку, но и самой жизни.

The West is back, «Запад вернулся». Агрессия России привела к уникальной сплоченности США и европейских государств. Этого не ожидал никто. Мощнейшие беспрецедентные в истории западные санкции, их скоординированность и скорость, с которой они были введены, показывают, что слухи о смерти Запада были сильно преувеличены. Запад возрождается, сплачивается и усиливается. К активной геополитической роли вернулась Германия, постепенно изживающая тяжелое наследие фрау канцлерин Меркель. Особенно радует растущая роль ЕС, а не США в последних раундах санкций. Неповоротливая забюрократизированная европейская машина вдруг очнулась, завелась и рванула вперед. Путин резко просчитался с этим (и не только с этим).

И самое главное — абсолютный героизм Украины. Сплоченные, героические украинцы, готовые жизнь отдать за свою свободу, превратившиеся в мощнейшую нацию, резко контрастируют с пассивными, атомизированными, напуганными, промытыми пропагандой русскими, озабоченными только судьбой своих банковских вкладов, карточек, курсом рубля по отношению к доллару и невозможностью поехать отдыхать на средиземноморское побережье. Да, два мира, две страны, два народа с совершенно противоположным характером. Символично, что этот контраст так высветился именно благодаря Украине — стране, где происходит, по Хантингтону, разлом между западно- и восточноевропейской цивилизациями. И наконец, мужественный, воюющий вместе со своим народом Зеленский на фоне прячущегося в бункере, озлобленного на весь мир Путина.

Но Путин добился и другого: в России неизбежна экономическая катастрофа. Даже далеко не самый смелый российский аналитик Кирилл Рогов пишет: «Санкции против России значительно превосходят то, что ожидало и к чему готовилось российское руководство. <…> Мало кто, кажется, всерьез просчитывал последствия промышленной катастрофы. Обрывы в поставках импорта приведут в течение нескольких недель к остановке десятков или сотен производств, в которых импортные составляющие играют важную роль. Кто будет платить зарплату работникам? <…> Даже в случае успеха войны на Украине (ценой огромных жертв) Кремлю, видимо, придется поддерживать уже не один, а два оккупационных режима — не только там, но и здесь». И добавил: разумеется, «можно устроить ядерную катастрофу <…>. Мы все умрем и не узнаем, что проиграли. В принципе, норм. Хотя обидно, что не сможем повторить»². В этом Кирилл Рогов прав: повторить Путину ничего не удастся.

Психопат у власти

Показанное по всем российским телеканалам заседание Совета безопасности России, на котором принималось решение о признании «народных республик», а на деле — о войне против Украины, заставило вспомнить строки знаменитого стихотворения Осипа Мандельштама:

А вокруг него сброд тонкошеих вождей,

Он играет услугами полулюдей.

Кто свистит, кто мяучит, кто хнычет,

Он один лишь бабачит и тычет.

И это ставит предельно важный вопрос: насколько Путин, вождь государства с ядерным оружием, способен принимать рациональные решения? Ведь история знала немало психопатов, дорвавшихся до высшей власти.

Одним из первых о характере Путина говорил академик Вячеслав Вс. Иванов, выдающийся лингвист и антрополог, член Британской академии, награжденный каким-то российским орденом. На церемонии вручения награды академик Иванов попытался вступиться перед Путиным за арестованного несколькими месяцами ранее Михаила Ходорковского. И, «когда я произнес имя Ходорковского, он позеленел. Реакция была биологическая. Передо мной уже никакой маски не было, а был страшный, кровавый человек». Академик далее добавил: «Я в его лице читаю смесь трусости, небольшого ума, бездарности и каких-то подавленных комплексов, которые делают его очень опасной личностью. Боюсь, что он вообразил себя воплощением национального духа или что-то в этом роде»³.

В 2014 году известный швейцарский судебный психолог Филип Жаффе заметил: «Путин пережил серьезную травму в детстве, и некоторые связанные с этим эмоции могут сейчас неожиданно проявляться <…> ему надо доказать, что с ним лучше не вступать в ссоры». У многих диктаторов, подчеркнул Жаффе, «власть разрастается так, что они теряют чувство реальности. Потеря чувства реальности может привести к тому, что они становятся все более иррациональными и совершают все более странные поступки, становятся непредсказуемыми и крайне опасными»⁴. Это hubris syndrome или «синдром превышения дозволенного», в основе которого гипертрофированное самолюбие, порожденное тем, что в течение длительного времени у человека в руках была слишком большая власть. Месседж ясен: Путин, находящийся у власти более двадцати лет, становится «непредсказуемым и крайне опасным». Стоит задуматься, чем грозит потеря «чувства реальности» у диктатора, обладающего вторым в мире арсеналом ядерного оружия.

Израильский психолог Инесса Гольдберг писала о Путине: он «всеми силами старается компенсировать свои проблемы в интеллектуальной, духовной, рациональной сферах. Он как бы стремится стать еще выше и значимее — для достижения уважения, и прежде всего самоуважения <…>. Ярко выражен „синдром жертвы“, т. е. своего рода „ментальность обиды“, когда личность все время ощущает себя в роли обиженного, оскорбленного, дискриминированного»⁵.

Известный психолог Владимир Леви писал, что Путин «был низкорослым щупловатым подростком, застенчивым, трусоватым, но с быстрым неслабым умом, с сильной волей и очень злопамятным. Усиленно занимался спортом, пошел в органы». Это, по мнению доктора Леви, «знакомый путь гиперкомпенсации». Она «длится и длится, раздувается и раздувается. Переходит во все последующие жизненные фазы. Превращает человека в раба своего суперобраза: так или иначе, приходится, как автомату, нескончаемо доказывать, какой ты могучий <…>. Оставаясь внутри все тем же тревожно-неуверенным, трусоватеньким, психологически и духовно недоразвитым инфантилом»⁶.

У Путина очевидные признаки мании преследования. Его всегда окружает многочисленная охрана. Он заперся в бункере, стараясь во чтобы то ни стало уберечься от ковида, ему кажется, что иностранные разведки постоянно за ним наблюдают. Никита Михалков рассказывал о прогулке с ним в парке: «Он говорит: „Ты можешь себе представить, вот все разведки мира сейчас знают, что мы с тобой идем по этой дорожке. Вот ты представляешь себе, что это за жизнь?“»⁷. Один из признаков мании преследования как раз в том и состоит, что больному кажется, что за ним постоянно следят враги, коллеги, соседи, правительство, зомби и так далее. Пациент может точно указать дату начала преследования, кто его преследует и с какой целью. Неприятные случайности или неудачи такие люди воспринимают как проделки «шпионов» и «преследователей».

Мания преследования часто дополняется манией величия. Такое сочетание присуще Путину. Он ассоциирует себя с выдающимися российскими самодержцами, считает себя продолжателем их дела. В совпадении собственного имени и имени святого князя Владимира Путин обнаруживает мистический смысл, а свою историческую миссию видит в том, чтобы продолжить дело этого князя, которого называет «собирателем и защитником русских земель»⁸. Путин, заметил в свое время директор Московского центра Карнеги Дмитрий Тренин, «уверовал в свою Богом данную историческую миссию. Человек, известный своим прагматизмом, называвший себя слугой общества, управленцем, превратился в посланца высших сил. Путин не только стал упоминать Бога в публичных выступлениях, но и вел себя как человек, делающий то, что поручил ему Всевышний»⁹.

Мания величия у лидера всегда опасна. Она сопряжена с переоценкой собственных сил. А это подталкивает к авантюрам, которые могут плохо кончиться. Люди с завышенными представлениями о самих себе часто не осознают своих ошибок, склонны считать постигающие их неудачи результатом враждебных происков неких злых сил, но никак не следствием собственной неспособности адекватно оценить обстановку. В случае Путина это проявилось, в частности, в обиде на западных лидеров. В выступлениях Путина и высокопоставленных российских чиновников постоянно говорится, что Запад игнорирует российские интересы, «не слышит Россию». Это типичное проявление уже не раз упомянутого здесь «синдрома жертвы», постоянного переживания обиды.

Гамельнский крысолов

Путин и его команда напоминают коллективного Гамельнского крысолова, который, играя на волшебной дудочке, ведет Россию к катастрофе. Путинская «дудочка» — невероятная по интенсивности, напористости, хамству и примитивности государственная пропаганда. Прокремлевские СМИ старательно культивируют милитаризацию массового сознания, формируют в нем «культ армии и войны». Известная российская журналистка Екатерина Барабаш заметила: «Нас уверяют, что история России — это лишь доблестная история русского оружия. И что только славное прошлое (а другого у России отныне быть не может) обеспечит ей славное будущее»¹⁰.

Очень похоже, что руководители прокремлевских СМИ изучили и успешно применяют на практике принципы, сформулированные в 1930-е гг. доктором Паулем Йозефом Геббельсом. То, что российские телеканалы сообщали и сообщают своим зрителям и слушателям, в полной мере соответствует максимам ушедшего в мир иной рейхсминистра пропаганды: «чем чудовищнее ложь, тем охотнее в нее верят» и тем быстрее она распространяется; «послания» должны быть примитивными, без подробностей, на уровне односложного лозунга; «худший враг пропаганды — интеллектуализм» и так далее.

С середины 2000-х гг., когда в Кремле была принята нынешняя стратегическая линия, в массовое сознание постепенно, шаг за шагом стали внедрять мысль: «Победили тогда (в 1941—1945 гг. — Ю. Ф.), победим и сейчас». Появились новые символы и ритуалы. Со все большим размахом проводились военные парады. Широкое распространение получила ритуальная практика ношения так называемых «георгиевских ленточек». Они стали одним из символов победы в войне 1941—1945 гг. и, что еще важнее, символом лояльности путинскому режиму и лично Путину. Кремлевская пропаганда начала внушать населению мысль о том, что, несмотря на тяжелейшие потери и разрушения, именно в результате войны СССР превратился в могущественное государство, способное бросить вызов самой Америке.

В этом содержался недвусмысленный намек: новая война или войны позволят восстановить разрушенную советскую империю и сделать постсоветскую Россию вновь великой державой глобального масштаба. Российский политик Геннадий Гудков писал: «День Победы все больше превращается в лубочное шоу, повествующее о торжестве нашего оружия, победы неких „духовных скреп“ над всем миром и утверждения авторитарного правления»¹¹.

Невиданный ранее подъем милитаристской пропаганды произошел в 2014 году в связи с агрессией против Украины. «Регулярно, — писала российская журналистка Юлия Латынина, — к 9 мая вся страна сходит с ума. Вместо скорби по погибшим <…> из всех утюгов несется бодрое „Можем повторить“»¹². Известный российский психолог Андрей Гронский назвал произошедший в России после вторжения в Украину всплеск милитаризма «ментальной катастрофой»¹³.

От homo soveticus к homo militaricus

Недооценивать путинских пропагандистов наивно. Они формируют взгляды, настроения, мнения и оценки среднего россиянина. Но эффективность пропаганды зависит от множества факторов. В частности, она особенно действенна, когда совпадает с мироощущением, сознательными или подсознательными установками адресата. Великий мастер промывания мозгов доктор Геббельс сформулировал эту мысль следующим образом: «Идеи, как говорят, витают в воздухе. Если кто-то приходит и выражает то, что все другие ощущают сердцем, люди скажут: „Да, это то, что я всегда хотел и на что всегда надеялся“»¹⁴.

Иными словами, тот факт, что милитаристская пропаганда охотно воспринимается российским обществом, за исключением сравнительно небольшой его части, означает, что оно сознательно или подсознательно разделяет те самые оценки, взгляды и стереотипы, которые ему внушают прокремлевские СМИ. Факты, противоречащие сформированному видению происходящего, либо просто игнорируются, либо интерпретируются в желаемом направлении. Это хорошо известное явление, называемое «паралогическим типом мышления», свойственно российскому массовому сознанию, которое формировалось на протяжении столетий. Но особенно важными были советские годы, когда тотальная индоктринация подкреплялась столь же тотальным террором.

В сознании homo soveticus прочно утвердилось представление о том, что избежать ГУЛАГа и даже сохранить жизнь можно не только декларируя свою верность вождям, но и приняв навязываемый ими образ мыслей, поверив тому, что власти внушают своим подданным. Психологи могут объяснить это не только элементарным страхом, но и стремлением избежать когнитивного диссонанса, ощущения глубокого эмоционального дискомфорта, вызванного столкновением в сознании конфликтующих представлений, идей, верований, ценностей или эмоциональных реакций, с одной стороны, навязываемых властью, а с другой — отражающих личную, альтернативную официальной картину мира.

О том, что милитаристские установки и ценности уходят корнями глубоко в «коллективное бессознательное» российского общества, свидетельствует реакция россиян на агрессию Кремля против Украины в 2014 году. Рейтинг одобрения Путина подскочил тогда до 85 %. Это стало возможным потому, что агрессивная политика Москвы в полной мере соответствовала осознанным и неосознанным установкам и ожиданиям как минимум трех четвертей населения. Объясняя эту ситуацию, ведущий аналитики Левада-центра Борис Дубин писал: «Хочу подчеркнуть: речь идет вовсе не о „навязывании“ массам или пресловутом „манипулировании“ массовым сознанием, его „зомбировании“ со стороны официальных и официозных тележурналистов, экспертов-политологов, других „говорящих голов“, а о смысловом позволении, если угодно — благословении, и дополнительном символическом подкреплении тех настроений и стереотипов, которые в массе уже есть, но в несконденсированном, смутном, неартикулированном виде»¹⁵.

В 2014 году пропаганда высвободила, легитимизировала агрессивное, милитаристское и реваншистское умонастроение и эмоциональное состояние массового сознания, придала ему более или менее законченную устойчивую словесную форму и закрепила изначально существовавшие в нем политические стереотипы. В очередной раз в стране сформировался культ армии и войны. Иными словами, homo soveticus превратился в homo militaricus (человека воинственного).

Многочисленные исследователи пытались разобраться в истоках милитаризации массового сознания, широкого распространения в нем ксенофобии и этнической ненависти, мифологизированных концепций, оправдывающих и возвеличивающих войну, поисков внешнего врага. Во многих работах социологов и психологов отмечались дефицит критически-аналитического мышления и инфантильная зависимость от власти и провластных СМИ, отторжение логических аргументов и фактов.

Российский философ Игорь Клямкин ищет истоки милитаризированной культуры русского общества в типе государственности, сложившейся в результате длительного пребывания Московского княжества в составе Золотой Орды и затем противодействия ей. В итоге московское государство выстраивалось по модели «большой армии». «Государственность и, соответственно, культура послемонгольской Московии изначально складывались как государственность и культура милитаристского типа, — пишет Клямкин. — Речь идет о милитаризации не только в смысле расходования большей части ресурсов на военные цели, но и о способе организации государства, равно как и его взаимоотношениях с населением». Милитаризация, распространяющаяся и на мирное время, размывала «в сознании людей границы между войной и миром. И, соответственно, не могла не сказываться на утверждавшемся в Московии типе культуры»¹⁶.

Другая концепция считает милитаризацию российского массового сознания следствием «отрицательной селекции», которая способствовала накоплению в российском общественном сознании милитаристских взглядов, установок и настроений, достигшему в наши дни опасного уровня. Об «отрицательной селекции» писал выдающийся русский социолог Питирим Сорокин. Изменения, испытанные населением России, по его словам, «типичны для всех крупных войн и революций. Последние всегда были орудием отрицательной селекции». В частности, в больших количествах гибли «более волевые, одаренные, морально и умственно развитые». В меньшей мере пострадали лица морально дефективные. Во время «революции условия как раз благоприятствовали их выживанию. В условиях зверской борьбы, лжи, обмана, беспринципности и морального цинизма они чувствовали себя великолепно; занимали выгодные посты, зверствовали, мошенничали, меняли по мере надобности свои позиции и жили сытно и весело»¹⁷.

Укорененность милитаристских установок в российском обществе связана также с распространением в нем садомазохистского типа личности. «Для авторитарного характера существуют, так сказать, два пола: сильные и бессильные, — писал всемирно известный психолог Эрих Фромм. — Сила автоматически вызывает его любовь и готовность подчиниться независимо от того, кто ее проявил (это мазохистский элемент социального поведения. — Ю. Ф.). Сила привлекает его не ради тех ценностей, которые за нею стоят, а сама по себе, потому что она — сила. И так же, как сила автоматически вызывает его „любовь“, бессильные люди или организации автоматически вызывают его презрение. При одном лишь виде слабого человека он испытывает желание напасть, подавить, унизить. <…> Но авторитарная личность ощущает тем большую ярость, чем беспомощнее ее жертва»¹⁸.

Иными словами, человек, наиболее приспособленный к существованию в авторитарном или тоталитарном обществе, находит своеобразное удовольствие в подчинении вышестоящим и изживает вызванное этим подчинением чувство собственной неполноценности, подчиняя себе и унижая людей более слабых или стоящих на низших ступенях социальной лестницы. Этот механизм во многом объясняет происхождение агрессивности современного российского общества в отношении, например, Украины и украинцев. Открытая враждебность к некогда «братскому народу», стремление унизить его, отобрав Крым или Донбасс, стерев с лица земли Киев, вполне может быть порождением глубоко спрятанного, но мощного чувства собственной униженности, дискриминированности в своей стране.

Главный вывод видится далеко не оптимистичным. Российское общество и Путин нашли друг друга. Агрессивная политика России, обретшая законченный вид в 2014 году, порождена не только взглядами и геополитическими представлениями Путина, части высших кругов бюрократии, интересами военного командования, хозяев военно-промышленного комплекса и руководителей служб безопасности. Агрессивность России на мировой арене имеет глубокие корни в российском обществе, отражает ожидания, фобии и другие ментальные и эмоциональные характеристики российского массового сознания. Это обстоятельство делает Россию «черной дырой» современной цивилизации.