Л. Давыдова говорит, что во время этой работы изменилось ее представление о книге: более глубокое изучение позволило понять, что это не столько дневниковые записи, но самостоятельное произведение мемуарной литературы, созданное Т. Машинской в 50-е годы на основе материалов как личного дневника, так и ее работы над переводом на чешский язык воспоминаний других русских эмигрантов. «В этом дневнике вы не найдете ни одной даты, за исключением косвенных», - говорит Л. Давыдова: «Мне пришлось разыскать много дополнительных источников, чтобы точно установить упомянутые события или людей, и я пришла к выводу, что назвать это дневником, в прямом смысле слова, нельзя; возможно, Т. Машинская писала собственное литературное произведение, поскольку она была девушкой не без писательских способностей». Историк подчеркивает, что в тексте не называются и подлинные фамилии участников тех событий: «Я думаю, что она нарочно убрала из своих записей и фамилии, и даты, и если бы эти дневники попали не в те руки, они не могли бы стать свидетельством против участников либо их родственников, оставшихся в Советском Союзе. Не семейную хронику она писала, а литературное произведение, основанное на исторических фактах, безусловно существовавших».

В начале ХХ века семья Машинских жила просторно, вольготно и обеспеченно в Омске, где бурлила культурная жизнь, а молодежь посещала не только балы и кинематограф: например, будучи в городе проездом, художник Давид Бурлюк устроил здесь свою выставку, представив более 100 работ, и она имела успех у публики. В Сибири много читали, причем не только актуальных Толстого и Горького, но и имажинистов, и стихи Анны Ахматовой, например, «Белую стаю», выпущенную в Петрограде в 1917 году. «Татьяна пишет, что Петя Лушников свободно играет Грига, а ведь это была новаторская музыка», - подчеркивает Давыдова. В гостеприимном доме Машинских часто бывали интересные личности, в их числе известный архитектор Воинов, чья супруга основала женскую гимназию (ту самую, где учились обе купеческие дочери — Ольга и Татьяна), и супруга министра в правительстве Колчака Гришина-Алмазова, и столичная дама баронесса Догель. Машинские познакомились с чехословацкими военными, и, возможно, именно это впоследствии и спасло семье жизнь: чехословацким эшелоном по Транссибирской магистрали они выехали из раздираемой гражданской войной России. «В своих воспоминаниях Татьяна пишет, что в их доме поселился майор Кошек, представитель чехословацкого армейского командования, и Николай Николаевич Машинский уступил ему свой кабинет. Дальше она пишет, что в Омске находятся военнослужащие 6-го полка. И здесь началась наша исследовательская работа», - рассказывает историк: «Перерыв горы чешских источников, мы нашли прекрасный альбом военнослужащих 6-го Ганацкого стрелкового полка. На наше счастье, в нем были представлены и командир Крейчи, и высший офицерский состав. Этот шикарный альбом находится сейчас в библиотеке Клементинума, и почти всех лиц, которые встречаются в дневнике Татьяны Николаевны, нам удалось здесь найти». Альбом был составлен Адольфом Кубичеком в 1928 году, в нем собраны сведения о большинстве ветеранов. Имена тех ветеранов, которые исследователи не нашли в этом альбоме, они искали в документах Военно-исторического архива Чехии. «Одним из «героев романа» Татьяны Николаевны был Йозеф Оренштил, который стал для нас самой большой загадкой», - рассказывает Л. Давыдова: «Мы не нашли его среди военнослужащих 6-го Ганацкого полка, но после нам удалось установить, что Йозеф Оренштил, который числился женихом Татьяны Николаевны, к полку прибился в Томске, где он находился в лагере для военнопленных: студент-медик Карлова университета оказался на русско-немецком фронте в составе австро-венгерской армии и попал в плен в 1915 году. После «Челябинского инцидента» 1918-го года, когда пришла телеграмма от Троцкого с требованием разоружить Чехословацкий корпус, и 6-й батальон вступил в бой под Омском, чехословацкое руководство приняло решение полностью взять под охрану Транссибирскую магистраль на всем пути перемещения Чехословацкого корпуса на восток. И Йозеф Оренштил (Пепа) оказался в 5-м санитарном поезде как медик». Впоследствии судьба его была трагичной: с Татьяной Николаевной они расстались, хотя и продолжали общаться, а во время Второй мировой войны, уже на исходе ее, вместе со своей супругой Анной и сестрой Пепа попал в концлагерь, где они все и погибли. На сегодняшний день исследователи не нашли на территории Чехии ни одного человека с фамилией Оренштил.

Уже сто лет прошло после описываемых событий, много воды утекло, над Россией вихрем пронеслись и утихли революция и войны, разрушившие многие и многие судьбы, но до сих пор изредка находятся неизвестные и неожиданные источники информации, такие как «Омский дневник», лежащие на чердаках или в домашних архивах, еще не найденные и не узнанные, еще не расшифрованные