В истории советской империи одним из таких моментов были события, происшедшие тридцать лет назад, в январе 1991 года, в Литве и Латвии. В те хмурые зимние дни часть советского политического руководства, высший генералитет армии и госбезопасности попытались вооруженной силой подавить национально-освободительное движение в бывших балтийских республиках СССР. Это была также своего рода «проба пера»: если бы эти планы удались, сразу за расправой над Литвой и Латвией последовали бы массовые репрессии в Эстонии, Молдове, Украине, на Кавказе и в других регионах, были бы разгромлены демократические силы в России. И поэтому провал силового варианта преодоления нарастающего кризиса империи во многом предопределил ее судьбу: в августе 1991 года она рухнула окончательно и на ее обломках возникли новые независимые государства.

Танки в Вильнюсе

Январские события 1991 года в Прибалтике имеют свою предысторию. По мере того, как в процессе перестройки ослабевали жесткие скрепы, обеспечивавшие выживание советского режима, в Прибалтике набирало силу движение за восстановление независимости, потерянной в 1940 году. В Литве огромное влияние приобрело возникшее в 1988 году Литовское движение за перестройку, более известное как Саюдис¹, ставшее главной движущей силой выхода из СССР. За независимость республики выступила также существенная часть литовских коммунистов. В ноябре 1989 года около 85 тыс. человек во главе с первым секретарем Альгирдасом Бразаускасом вышли из КПСС, создали новую самостоятельную партию, постепенно становившуюся на социал-демократические позиции². В КПСС остались около 40 тыс. человек, в массе своей русские рабочие крупных предприятий союзного подчинения, назвавшиеся Коммунистической партией Литвы (КПЛ) на платформе КПСС, которую возглавил Миколас Бурокявичус. Он и его группа сыграли зловещую роль в январских событиях 1991 года.

24 февраля 1990 года в Литве прошли первые свободные выборы, победу на которых одержал Саюдис. На втором месте была партия Бразаускаса, располагавшая 46 голосами. Через две с половиной недели, 11 марта, вновь избранный парламент принял Акт о восстановлении независимого литовского государства; закон о восстановлении действия Конституции Литвы от 12 мая 1938 года и другие законы, закрепляющие тождественность литовского государств с образованной в 1918 году независимой Литовской Республикой, территориальный суверенитет и целостность. За Акт о независимости проголосовало 124 депутата из 130, шестеро воздержались. 17 марта было образовано правительство во главе с доктором экономических наук Казимирой Прунскене. Ее заместителями стали Альгирдас Бразаускас и Ромуалдас Озолас, один из руководителей Саюдиса.

Реакция Москвы последовала незамедлительно, что неудивительно. Как откровенно заявил в своих мемуарах Михаил Горбачев, «на „литовском полигоне“ разыгрывалось, по существу, будущее страны»³. Справедливости ради стоит сказать, что речь шла о будущем не только страны, но и лично Горбачева. 15 марта 1990 года съезд народных депутатов СССР признал восстановление независимости Литовской Республики недействительным. 16 марта Горбачев потребовал в течение двух дней объявить об отзыве Акта о восстановлении независимости Литвы. Через несколько дней был запрещен въезд в Литву иностранным журналистам и дипломатам. Подразделения дислоцированных в республике советских ВДВ начали захватывать здания государственных учреждений и партийных органов. 23 марта самолеты доставили на аэродром Кедайняй дополнительно около 3000 десантников. 18 апреля Советский Союз прекратил поставку в Литву нефти и до минимума сократил поставку газа, перекрыл железнодорожное сообщение, были остановлены поставки потребительских товаров и продовольствия. Блокада тяжело сказалась на экономике республики и положении ее населения. Литва потеряла около 11 % ВВП.

Экономическое давление и постоянные провокации советских войск вынудили руководство Литвы пойти на уступки. 29 июня литовский парламент провозгласил мораторий на Акт от 11 марта 1990 года на время переговоров с союзным руководством. Блокада была прекращена, но переговоры Вильнюса и Москвы оказались безрезультатными. 28 декабря Литва аннулировала мораторий на Акт о независимости. 2 января 1991 года председатель парламента Витаутас Ландсбергис официально объявил об этом. В Москве решили, что пора наводить порядок любыми средствами.

6 января под предлогом обеспечения призыва в армию Министерство обороны СССР начало вводить дополнительные подразделения ВДВ в Литву, Латвию, Эстонию, западные области Украины, Армению, Грузию и Молдавию. На следующий день, 7 января, в Вильнюс прибыл командующий ВДВ генерал-полковник Владислав Ачалов. Одновременно руководитель КПЛ на платформе КПСС Бурокявичус обратился к Горбачеву с просьбой ввести в республике президентское правление.

В эти дни социально-политическая ситуация в Литве резко обострилась. 7 января правительство Прунскене повышает цены на продукты питания: иного пути стабилизировать рынок продовольствия нет. Этим немедленно воспользовались просоветские коммунисты и деятели еще более радикального промосковского движения «Единство». По их призыву 8 января на митинг в Вильнюсе собралось около 3000 человек, многие из которых были вооружены железными прутьями и камнями. Они требовали свергнуть правительство и вернуться в состав СССР. По призыву Ландсбергиса у здания парламента собралось 20 тыс. человек, готовых защищать законную власть. Правительство Прунскене уходит в отставку. 9 января продолжаются просоветские митинги; на защиту правительства и парламента собираются многие тысячи сторонников независимости.

В это время в Москве принимаются окончательные решения. 8 января помощник Горбачева Валерий Болдин собирает совещание, в котором участвуют секретари ЦК КПСС Олег Шенин и Олег Бакланов, Бурокявичюс, министр внутренних дел Борис Пуго, председатель КГБ Владимир Крючков и министр обороны Дмитрий Язов. 10 января Горбачев в очередной раз требует «немедленно восстановить» в Литве «в полном объеме действие Конституции СССР и Конституции Литовской ССР, отменить ранее принятые конституционные акты». В тот же день в Вильнюс прибыл заместитель Министра обороны Валентин Варенников. Заметим, что именно эти деятели составили через восемь месяцев ядро ГКЧП, попытавшегося совершить в СССР государственный переворот.

11 января 1991 года подразделения воздушно-десантных войск заняли в Вильнюсе Дом печати и здание Департамента охраны края, ретрансляционный телевизионный узел в Неменчине и другие общественные здания. При этом советские военные применяли огнестрельное оружие. В результате несколько человек были тяжело ранены и избиты. Руководство Литвы призвало граждан выйти на улицы и принять участие в охране зданий Верховного Совета, радиоцентра, телебашни, телефонных станций. В Вильнюс со всей Литвы прибывали люди, чтобы защищать независимость и законную власть. В этот день руководитель Идеологического отдела КПЛ на платформе КПСС Юозас Ермалавичюс обратился к парламенту Литвы с требованием о самороспуске и объявил об учреждении Комитета спасения Литовской ССР, который совместно с «рабочими дружинами» берет всю власть в республике. Советская армия, по словам Ермалавичюса, является гарантом соблюдения Конституции СССР на территории республики. Иными словами, коммунисты совершили государственный переворот. Кстати, персональный состав этого Комитета неизвестен до сих пор. 12 января генерал Ачалов заявил, что берет на себя координацию действий советских войск в Вильнюсе. В тот же день в Кремле под председательством Горбачева проходит заседание Совета Федерации, посвященное ситуации в Литовской ССР.

Самые острые и кровавые события произошли в ночь с 12 на 13 января. Вскоре после полуночи армейские части и специальные подразделения КГБ СССР захватили базу литовского ОМОНа и при поддержке тяжелой техники взяли штурмом здание телерадиокомитета и телевизионную вышку. К телецентру подъехали два танка, стрелявшие поверх голов. Защитники не дрогнули. Через некоторое время появились четыре БМД, начавшие прокладывать «коридор» сквозь людскую массу, двигавшиеся за ними десантники открыли стрельбу по людям. Погибли 14 человек, было ранено и пострадало около 500 гражданских лиц. От пули в спину, выпущенной своими, погиб лейтенант группы «Альфа» Виктор Шацких.

Подробное описание событий у телебашни есть в очень интересном, но редко использующемся даже профессиональными историками документе — отчете группы специального назначения КГБ «Альфа», озаглавленном «Справка по итогам командировки в г. Вильнюс» от 18 января 1991 года. Документ, разумеется, имеет гриф «Секретно», но вскоре после краха СССР он был опубликован Генеральным прокурором России Валентином Степанковым⁴. В Справке рассказывается, что «7 января 1991 г. сотрудники группы находились в командировке в г. Вильнюсе для проведения рекогносцировки и других подготовительных мероприятий по планированию чекистско-войсковой операции с участием сотрудников Группы А». 11 января в 23:00 65 сотрудников «Альфы» с двумя служебными собаками прибыли в Вильнюс. «В соответствии с разработанным оперативным штабом КГБ Литвы и Прибалтийским ВО МО СССР планом» перед ними была поставлена задача по захвату трех объектов: Комитета по телевидению и радиовещанию, телевизионной вышки и радиопередающего центра. «После принятия инстанциями решения о проведении операции в ночь с 12 на 13 января» в оперативное подчинение группе «Альфа» «были приданы силы» полка воздушно-десантной дивизии и сотрудники ОМОНа МВД Литвы. На советском жаргоне термин «инстанция» использовался для обозначения высшего руководства страны.

Далее описывается, как сотрудники «Альфы», пробиваясь сквозь людскую массу, проникли в здание Комитета по телевидению и радиовещанию, захватили телевышку и радиопередающий центр. Но пробиться к телебашне напрямую десантникам и спецназовцам не удалось. Им пришлось врываться туда с заднего хода. Защитники телебашни сумели активировать систему пожаротушения, и все помещения заполнил фреон. Захватчики были в противогазах, у защитников их не было, и им пришлось покинуть здание. К 3:30 13 января все сотрудники «Альфы» вернулись в казармы республиканского пункта призывников, откуда 14 января отбыли в Москву.

Захватить парламент, где находилось руководство Литвы, десантники и спецназовцы так и не смогли. На площади рядом с ним находилось около 100 тыс. человек, готовых сопротивляться до конца. Рано утром 13 января советские военные получили приказ отойти от зданий парламента и телецентра и к 5:00 отступили. Почему это произошло, доподлинно неизвестно. Иногда говорится, что такой приказ отдал лично Горбачев, но подтверждений этому нет. Сам бывший президент СССР утверждает, что ничего не знал о вводе войск в Вильнюс вплоть до утра 13 января, а раз не знал, то и не мог отдать приказ об их отводе.

В Вильнюсе еще несколько дней сохранялась крайне напряженная ситуация. 13 января в Москве Крючков, Шенин и Маслюков встречаются с бывшим премьер-министром Литвы Витаутасом Сакалаускасом, срочно вызванным из Мозамбика, где он работал в советском посольстве, и предлагают ему войти в комитет Национального спасения с тем, чтобы быть там представителем центра на случай введения президентского правления. Однако попытки силовым путем остановить движение Литвы к независимости были прекращены. 14 января, выступая в Верховном Совете СССР, Горбачев призвал к диалогу и заявил, что «не хочет вводить президентское правление и все, что с ним связано, и решил ограничиться хоть и строгим, но всего лишь предупреждением Верховному Совету Литвы»⁵. «Строгое предупреждение» Горбачева стоило литовскому народу четырнадцати погибших. 9 февраля 1991 года состоялся всеобщий опрос-плебисцит населения Литвы по поводу утверждения разрабатываемой Конституции Литовской Республики, в котором приняло участие 2 653 млн человек. За утверждение «Литва должна стать независимой демократической республикой» высказалось 90,5 % граждан. Это был ответ народа на попытку силой лишить его независимости.

После 2000 года, когда к власти в России пришло нынешнее руководство, российский МИД и СМИ усиленно отстаивают версию о том, что погибшие во время штурма телебашни были убиты выстрелами защитников, а нападавшие стреляли только холостыми патронами. Эта версия не пользуется полной поддержкой даже со стороны бывших сотрудников «Альфы». Так, президент Ассоциации ветеранов подразделения антитеррора «Альфа» Сергей Гончаров затруднился дать оценку январским событиям в Вильнюсе. По его словам, эта «история на сегодня до того запутанная, что понять, кто здесь говорит правду, невозможно», а тщательное расследование тогда не было проведено в силу объективных обстоятельств. Оно никому не было нужно⁶. Однако Борис Пуго на следующий день после событий в Вильнюсе проговорился: «Со стороны представителей „Саюдиса“ началась стрельба. Был убит один военнослужащий. Другому военнослужащему взрывом гранаты оторвало ногу. После этого воинские формирования открыли стрельбу вверх, потом — на поражение»⁷. История о гранате, которой оторвало ногу военнослужащему, как выяснилось позднее, была ложью, но слова бывшего министра внутренних дел, сказанные сразу после штурма телебашни, когда союзные власти еще не успели придумать вразумительную версию происшедшего, свидетельствуют, что десантники и спецназовцы стреляли на поражение, то есть боевыми патронами. Но самое главное: не вызывает ни правовых, ни политических, ни моральных сомнений, что ответственность за гибель людей несут те, кто отправил десантников и спецназовцев в Литву и отдал им приказ о захвате телевышки и других ключевых объектов в Вильнюсе. Кто были эти люди, мы попробуем ответить в последней части статьи.

Провал кровавой авантюры в Литве был вызван несколькими обстоятельствами. С протестом против действий правительства Горбачева выступили лидеры США, Канады, ФРГ, Франции, Великобритании и других стран. Были заморожены уже принятые решения о выдаче СССР кредитов и финансовой помощи на общую сумму 16 млрд долларов. Не считаться с позицией западных «партнеров», мнением которых о себе Горбачев очень дорожил, советский президент не мог. В Москве, Ленинграде и других городах на улицы вышли сотни тысяч человек с требованиями отставки Горбачева, Пуго, Язова и других советских руководителей. Обращаясь к участникам митинга в Москве, Борис Ельцин заявил: «Опасность диктатуры, о которой предупреждали политические и общественные деятели страны, стала реальной. Игнорируя присягу, Президент страны фактически встал на путь поддержки самозваных комитетов спасения, на путь оправдания фактов применения насилия и оружия против мирного населения»⁸. В Кремле не могли не понимать, что продолжение вооруженного насилия окончательно подрывает авторитет и политические позиции перестройки и ее авторов.

«Третья сила» в Риге

Сразу за событиями в Вильнюсе последовала попытка силой восстановить господство Москвы в Латвии. Предпосылки происшедшего в Риге в январе 1992 года во многом повторяют то, что случилось в столице соседней республики.

Период 1987—1991 гг. получил в Латвии название «Третья Атмода» — третье пробуждение латвийской нации⁹. Как и в других республиках бывшего СССР, перестройка позволила национально-освободительным настроениям и движениям выйти на поверхность политической и общественной жизни. В октябре 1988 года был создан Народный фронт Латвии (НФЛ), в течение нескольких месяцев в него вошли около ста тысяч человек. В мае 1989 года НФЛ выступил за восстановление независимости республики. Для противостояния Народному фронту в январе 1989 года был создан «Интернациональный фронт трудящихся Латвийской ССР» (Интерфронт), действовавший под руководством промосковского крыла Коммунистической партии Латвии (КПЛ) и выступавший против закона о государственном языке и провозглашения независимости. На первых свободных выборах Верховного Совета республики в марте 1990 года НФЛ одержал убедительную победу. После поражения на выборах республиканская компартия раскололась на Независимую коммунистическую партию под руководством Иварса Кезберса и ориентированную на Москву КПЛ во главе с Алфредом Рубиксом. Новоизбранный парламент 4 мая принял декларацию «О восстановлении независимости Латвийской Республики».

После провозглашения Декларации в Латвии установилось двоевластие: с одной стороны, действовали все структуры СССР, КПЛ и Интерфронт пытались сохранить контроль над ключевыми государственными институциями и средствами массовой информации, а парламент и правительство формировали параллельные структуры Латвийской Республики. В частности, одновременно функционировали органы милиции, входившие в состав МВД Латвийской Республики, и рижский ОМОН, созданный в октябре 1988 года и подчинявшийся МВД СССР. Его костяк составили бывшие военнослужащие десантных и пограничных войск, а также морской пехоты. Осенью 1990 года по заданию руководства Коммунистической партии Латвии (КПЛ) отряд взял под контроль здание республиканской Прокуратуры. Омоновцы, известные как «черные береты», передвигались на машинах ЦК КПЛ, финансировались через партийную кассу. Поздней осенью 1990 года появились два спецподразделения, которые тренировались отдельно от остальных, имена вновь прибывших держались в тайне. На базе ОМОНа находились армейские политработники, доказывавшие необходимость защищать Конституцию СССР. Омоновцам постоянно напоминали, что над их семьями нависла угроза. По признанию некоторых из них, всю осень под видом таблеток от гриппа им давали какие-то препараты, после которых они чувствовали себя механической игрушкой, которая работает, пока есть завод. В итоге к началу 1991 года рижский ОМОН и присланные из Москвы группы сотрудников КГБ превратились в главный (возможно, единственный) оплот советской власти в Латвии.

В конце осени 1990 года ситуация резко обострилась. 25 ноября под руководством Рубикса был создан Комитет защиты прав граждан СССР, позже названный Вселатвийским комитетом общественного спасения (ВКОС), объединивший организации, связанные с Интерфронтом. В начале декабря по приказу министра обороны СССР было взорвано несколько памятников латышским легионерам. Произошли взрывы у зданий, имеющих военное и политическое значение, а также возле памятника Ленину. Их старались приписать латышским националистам, но скорее всего это было одним из элементов политики дестабилизации, дающей союзным властям повод для введения чрезвычайного положения. На литовские и латвийские пограничные посты были совершены нападения. Командование Прибалтийского военного округа заявило, что готово навести в порядок в республике. 2 января 1991 года ОМОН занял Дом печати в Риге, чтобы поставить под контроль находившиеся там редакции печатных СМИ.

13 января, после захвата вильнюсского телекомплекса, в Риге по призыву НФЛ состоялась манифестация, в которой участвовали около 500 тыс. человек, съехавшихся в столицу со всей республики. Почти 80 тыс. добровольцев приступили к сооружению баррикад для защиты важнейших государственных объектов. В свою очередь, 14 января рижский ОМОН разоружил отделение милиции в Риге, а на следующий день — рижский факультет Минской высшей школы МВД. Тогда же Вселатвийский комитет общественного спасения заявил, что берет на себя всю полноту власти, а пленум ЦК компартии Латвии потребовал отставки правительства и Верховного Совета республики, угрожая политической стачкой, и обратился к президенту СССР Михаилу Горбачеву с просьбой ввести президентское правление.

Однако решимость находившихся на баррикадах латышей защищать независимость, провал попытки союзного центра силой захватить власть в Литве, начавшиеся в Москве хаотические попытки различных членов высшего руководства взвалить ответственность за события в Вильнюсе друг на друга и отступление Горбачева вынудили командование дислоцированных в Латвии советских войск воздержаться от ввода в город десантных частей и морских пехотинцев. Генералы понимали, что Москва переложит на них ответственность за гибель людей. В Риге действовала некая «третья сила», пытавшаяся обострить обстановку до предела, вызвать кровавые столкновения и побудить тем самым Москву и командование Прибалтийским военным округом бросить войска на подавление национально-освободительного движения.

Пик напряженности настал 20 января. В тот день около 21:00 бойцы ОМОНа на восьми автомобилях выдвинулись к прокуратуре. В ста метрах от цели, рядом со зданием республиканского МВД, их машины были обстреляны. В ответ на провокацию «черные береты» штурмом взяли министерство. В ходе боя погибли два сотрудника МВД, шальными пулями были убиты режиссер-кинодокументалист Андрис Слапиньша, кинооператор Гвидо Звайгзне и школьник Эдийс Риекстиньш. Только ночью премьер-министру республики Иварсу Годманису удалось достичь с командиром ОМОНа Чеславом Млынником договоренности о беспрепятственном возвращении отряда на базу в Вецмилгравис.

Здесь начинаются вопросы. Первый — кто стрелял в омоновцев около здания МВД? По словам самих омоновцев, стрельба велась с двух сторон: из министерства и расположенного напротив него парка Бастионная горка. Есть показания свидетелей о том, что в омоновцев стреляли с крыши дома, находящегося вблизи МВД. По свидетельству сотрудников министерства, бывших в ту ночь в здании, в одном из кабинетов находились три следователя и шофер. Внезапно по их окнам открыли огонь из парка и в комнату ворвались люди, одетые кто в армейскую форму, кто в спортивные штаны. Они загнали следователей и шофера в другое помещение. И когда омоновцы еще ехали по улице, из всех трех окон по колонне был открыт огонь. «Черные береты» видели в одном из окон кабинета, о котором идет речь, руку с автоматом. Проникнув в здание, омоновцы быстро добрались до этой комнаты. Она была пуста, полна гильз, окна настежь. Имеется несколько записей, сделанных в ту ночь на видеокамеры. На одной видно, как перед зданием МВД появляются люди в камуфляже и спецназовских масках, спешно садятся в машины и уезжают прямо во время перестрелки. На другой запечатлено, как по парку под огнем, профессионально, по-пластунски, ползут люди в темной одежде, на третьей в кадре вдруг появляется бронетранспортер и звучат характерные для его орудий гулкие выстрелы.

Другой вопрос — зачем вечером 20 января омоновцы помчались в центр города? Оказывается, им позвонили (до сих пор неизвестно кто) и сообщили, что жену одного из них захватили и изнасиловали дружинники НФЛ, которые в данный момент находятся в прокуратуре. Рассвирепевшие бойцы ОМОНа бросились на нескольких «уазиках» разбираться с насильниками и около здания МВД попали под обстрел. Была эта женщина изнасилована или нет, кто это сделал, если преступление вообще имело место, неясно. Проведенная через несколько дней экспертиза никаких результатов не дала.

Имеются и другие свидетельства того, что «третья сила» провоцировала столкновения между ОМОНом и защитниками баррикад. Жертвы в ОМОНе, защитнике советской власти в Латвии, должны были подтолкнуть Горбачева к решительным мерам. Бывший министр внутренних дел Алоиз Вазнис сообщил, например, что еще до вильнюсских событий в Латвию прибыла группа примерно из сорока крупных молодых людей, назвавшихся болгарскими спортсменами, но разговаривавших исключительно по-русски. По его данным, они двое суток провели на базе ОМОНа. 20 января автобус привез их в Ригу к зданию Оперного театра, где они пересели в черные «Волги» и рассредоточились. Шофера автобуса вскоре нашли мертвым. Вазнис считает, что это могла быть группа «Альфа». Но возможно, это были боевики военной разведки, ведь в эти дни в Риге находился начальник ГРУ генерал армии Владилен Михайлов.

Кто стоял за кулисами?

Важнейший вопрос — кто отдавал приказы на применение силы в бывших прибалтийских республиках СССР — не имеет до сих пор ясного и принятого всеми ответа. Язов, Крючков, некоторые офицеры группы «Альфа» свидетельствовали, что они действовали по распоряжению Горбачева. Тот, в свою очередь, утверждает, что узнал о событиях в Вильнюсе только утром 13 января. Звучит это совершенно неправдоподобно. Предположить, что руководитель КГБ, министр обороны и другие официальные лица могли в Советском Союзе самостоятельно, без ведома «первого лица» принять решения такого масштаба и таких последствий и остаться при этом на своих постах, совершенно невозможно. Но прямых доказательств ответственности Горбачева за эти и, заметим, некоторые иные преступления тех лет нет.

Приведем, однако, запись в дневнике тогдашнего помощника Горбачева Анатолия Черняева от 13 января 1991 года. «Не думал я, что так бесславно будет заканчиваться так вдохновляюще начатое Горбачевым. Утомляют растерянность и, увы, беспорядочность в занятиях, какая-то „спонтанность“ в делах, а главное — склонность верить „своим“ и в конечном счете именно у них искать поддержку. Все это привело к „спонтанным“ действиям десантников и танков в Прибалтике и кончилось кровью. Говорят, в Вильнюсе 180 раненых и 14 убитых за одну ночь! Радио гудит от оскорблений и обвинений Горбачева. Уже российские депутаты публично произносят: „Горбачев и его клика“, „Горбачев — величайший лжец нашего времени“, „Он обманул всех и Ельцина в первую очередь“, „Режим пакостный“, „Его режиму служить не буду“... Я фиксирую, что успеваю: „Горбачев подбирается к российскому парламенту“. „Вильнюс — это дело рук марионеточного комитета спасения Литвы, который прикрывает Горбачев“. Звонки на радио, которые тут же даются в эфир: „Мне стыдно, что я русская“» ¹⁰. Думаю, наблюдая за последними событиями в Москве эти слова — мне стыдно, что я русский — могут повторить сегодня многие.