Кемеровчане не поверили официальным данным, и 26 марта к зданию областной администрации вышли более 4000 тысяч человек. Они требовали, чтобы им сказали правду о пожаре в «Зимней вишне», о реальном количестве погибших. В толпе митингующих носились цифры от 200 до 400. В сети появилось видео с врачом линейной бригады скорой помощи, который говорил, что от некоторых тел остался только пепел, родственникам останки не отдадут, закопают за городом. Но ни у кого нет подтверждения этой информации, как и ее опровержения, потому что власти неохотно отчитываются перед гражданами — тем более за свою некомпетентность.

Федеральные каналы начали говорить о трагедии только вечером 26 марта, зампред комитета совета федерации по конституционному законодательству и госстроительству Елена Мизулина выразила соболезнования президенту России Владимиру Путину: «Для него это удар в спину, это страшное потрясение! <…> Потому что то, что он делает сегодня для России — невероятные вещи, защищая на внешней арене Россию, внутри проводя реформы невероятной силы. <…> И вдруг — так бездарно! За его спиной! А ему некогда постоянно оглядываться на то, как доделывают то, что он, пробивая стены, решает». То есть удар не для родителей, а для президента. Он, к слову, высказался по поводу трагедии и национального траура только днем 27 марта, так что регионы самостоятельно объявили траур еще 26 марта, люди в десятках городов России создали мемориалы в память погибших.

Но речь не о том, кто больше страдал и сочувствовал, да и трудно измерить боль. Ясно одно: гражданам России никто не поможет. В случае потопа люди будут тонуть, в случае пожара — гореть.

Площадь пожара в ТЦ составила 1600 квадратных метров. При строительстве торговых центров в России используют пластик — легко воспламеняющийся, ядовитый при горении материал. 4-й этаж, на котором вспыхнул огонь, судя по записям видеонаблюдения, заволокло черным дымом меньше чем за минуту. Люди, которые не покинули это место в первые минуты, погибли, потому что задохнулись или просто не нашли в дыму путь к выходу. Запасные двери были закрыты. Почти везде обрушалась крыша. Пожарные локализовали огонь только спустя 12 часов.

Это сухие факты — без эмоций, метафор, цитат из монологов родителей и криков детей, задыхавшихся в телефонную трубку, прощаясь с родными.

Пожарных расчетов не хватало, спасатели приехали без кислорода, без специального оборудования, с которым могли бы ловить выпрыгивающих из окон людей, они не заходили в здание сами и не пропускали туда горожан, толпившихся у ТЦ и умолявших вытащить их дочь, сына, брата, жену, сестру или просто пропустить их: они были готовы искать родных сами. Но спасатели и пожарные никого не пропустили. Десятки детей звонили родителям, спрашивали, почему к ним никто не идет и никто их не спасает, прощались, писали в социальных сетях: «Мы горим!» И родители ничего не могли сделать.

В стране, которая претендует на звание сверхдержавы, грозит новым ядерным оружием и оккупирует территории соседних государств, элементарно не хватает техники на то, чтобы вытащить 50 детей из горящего торгового центра. За 12 часов не нашлось ни одного вертолета, который мог бы тушить пожар с воздуха. Не нашлось и достойных слов для родственников погибших, не нашлось адекватных объяснений случившемуся.

Губернатор Кемеровской области Аман Тулеев во время пожара даже не приблизился к ТЦ («чтобы кортеж не мешал работе спасателей»), хотя у него там же сгорела племянница. Путин не вышел выразить соболезнование людям, потому что, как сказал его пресс-секретарь Дмитрий Песков, это «толпа людей, несколько тысяч человек, которые скандируют. Вы знаете, что Путин очень конкретный, прагматичный президент. То есть если ему задают вопрос, он на него отвечает и пытается разобраться в сути, с тем чтобы дать какое-то обещание. И не дает пустых обещаний, он очень далек от популизма».

«Человек 200 там — это вообще не родственники погибших. Это вообще те, кто постоянно бузотерит. Мы работаем с ними и говорим: „Нельзя“. Это святотатство, когда горе, а ты пытаешься на этом решить какие-то свои проблемы», — сказал Тулеев о стихийном митинге жителей Кемерова на совещании у президента России Владимира Путина.

«200 бузотеров» — ответ власти 4000 тысячам человек, требующим правду. Позже в СМИ появилась информация о том, что полиция изымает телефоны и камеры у жителей домов рядом со сгоревшим ТЦ, а с родственников погибших берут подписку о неразглашении и без этой подписки тела не выдают, даже не пускают на опознание. Жители начали самостоятельно составлять списки пропавших, два дня митинговали, требовали отставки Тулеева, и за них была, без преувеличения, вся Россия. Потому что это не политика, здесь не обвинишь Навального, бандеровцев или ИГИЛ, здесь сгоревшие в торговом центре дети.

После случившегося людей охватило всеобщее чувство абсолютной боли, злости и солидарности с жителями Кемерова, они отказывались слушать оправдания чиновников, требовали правды.

Но через два дня митинги прекратились. «А смысл выходить? Бесполезно чего-то требовать, — говорит молодая девушка журналистам «Настоящего времени». — Да замнут все, уволят кого-нибудь, и будем дальше жить, ждать следующей трагедии». Некоторые матери сгоревших детей и вовсе начали оправдывать Тулеева — он же им помог: государство выделило несколько миллионов семьям погибших, и «не Тулеев же поджигал этот ТЦ. В чем он виноват?»

И появилось чувство пустоты. Казалось бы, ударили по самому больному, по детям. Не может быть ничего хуже, потому что преступления против ребенка в российском обществе считаются непростительными, в то время как остальное можно потерпеть. Но взрослые отказались делать то немногое, что может делать в России маленький человек — отказались выйти и потребовать от власти правды и объяснения ситуации.

Сгоревшие в ТЦ «Зимняя вишня» были не на войне, не в захваченном террористами здании, они отдыхали, смотрели кино, а потом не смогли выйти — потому что в пластиковой коробке огонь распространялся слишком быстро, потому что дым оказался очень ядовитым, потому что запасные выходы были закрыты, а спасатели не спасли, потому что отвечающий за систему пожарной безопасности в ТЦ по образованию повар, потому что здание ТЦ использовалось не по назначению: в Росреестре оно значится как четыре производственных цеха, место, на котором были кинотеатр и детский игровой комплекс, по документам предназначено «для производственных нужд». Этих детей убили даже не проворовавшиеся российские чиновники, а система, в которой коррупция стала неотъемлемой структурной составляющей.

Министр по чрезвычайным ситуациям Владимир Пучков сказал: «Самое страшное — это когда гибнут дети. Я извинился перед родителями мальчишек и девчонок, которых мы не уберегли. Эта трагедия должна для всех нас послужить уроком».

У людей погибли дети, жены, внуки, а им сказали: «Извините, недоработали». Казалось бы, есть миллион причин для митингов, для того, чтобы бороться за право знать правду. Но люди отказались, поверив или сделав вид, что поверили обещаниям, что все виновные будут наказаны, удовлетворившись тем, что губернатор Кемеровской области Тулеев подал в отставку. Правда, уже через несколько дней он был назначен главой кемеровского парламента, сохранив «парашют» пожизненных льгот.

На первый взгляд, единственное место в Кемерове, которое напоминает о трагедии, — народный мемориал рядом со сгоревшим торговым центром. На самом же деле, «Зимняя вишня» не сгорела, она горит сегодня и будет гореть еще долго, потому что в России тысячи таких ТЦ, в которые ежедневно приходят сотни людей, потому что люди эти не реагируют даже на самую сильную боль, потому что взрослые не способны уберечь детей. Это значит, что дети будут гореть.

Начальник ГУ МЧС по Московской области Сергей Полетыкин заявил, что за четыре дня в ходе проверки в общественных местах обнаружили более 1,2 тыс. нарушений.

Школьницу Машу Мороз, написавшую «Мы горим. Я вас люблю. Всех. Возможно прощайте», вытащили из огня живой. Она умерла в Кемеровской больнице два дня спустя. У детей хватило мужества в свои последние минуты думать о любви, а у взрослых не хватает мужества во имя этой любви бороться.