С 2014 года партнером Славянской библиотеки по присуждению премии является общество «Русская традиция». Эта награда ежегодно вручается в знак признания заслуг историков, писателей, переводчиков, издателей, режиссеров, журналистов и других деятелей науки и культуры, занимающихся исследованием чешско-российских (чехословацко-советских) отношений в ХХ веке, а также тенденций и ключевых моментов развития Восточной и Центральной Европы, в частности России, Украины и Беларуси.

ВРЕЗКА

Лауреаты премии имени Рудольфа Медека:

• 2008 — Владимир Быстров

• 2009 — Яромир Штетина, Вацлав Конзал, Любош Добровский

• 2010 — Карел Гвиждяла, Петр Фишер

• 2011 — Вацлав Вебер, Мартин Рышавы

• 2012 — Либор Дворжак, Милан Дворжак

• 2014 — Пол Роберт Магочи, Анастасия Копршивова

• 2015 — Марта Дандова, Раиса Махаткова

• 2016 — Эдмунд Ориан, Вацлав Данек

• 2017 — Мечислав Борак (in memoriam), Мартин Ц. Путна

• 2018 — Ярослав Вацулик, Петр Коларж

• 2019 — Томаш Влах, Марта Новакова

• 2020 — Йиржи Харфрайтаг, Милан Мойжиш

Журнал «Русское слово» традиционно представляет лауреатов на своих страницах. Сегодня нашими собеседниками стали историк Франтишек Гибл и режиссер Йиржи Гавелка, удостоенные премии им. Рудольфа Медека в 2021 году.

ПОД ФОТКАМИ

Франтишек Гибл (František Hýbl) — историк, бывший директор Музея Я. А. Коменского в Пршерове.

Родился 10 июня 1941 года в семье учителя в селе Цитов недалеко от Пршерова. После окончания средней школы изучал историю и чешский язык в Педагогическом институте в Оломоуце, потом педагогику на философском факультете Университета им. Ф. Палацкого. Докторскую диссертацию защищал в Братиславе. В 1964—1969 гг. преподавал в школах в Оломоуце и Литовели. В 1969 году стал сотрудником Музея Я. А. Коменского в Пршерове, с 1992 года руководил им. С 1960-х гг. изучал историю трагедии на Шведских Шансах, в 1990-х издал книгу на эту тему. За исследовательскую работу Германия наградила Франтишека Гибла крестом «За заслуги».

Йиржи Гавелка (Jiří Havelka) — театральный режиссер, драматург, актер, ведущий телепрограмм.

Родился 17 июня 1980 года в Йиглаве. После окончания Йиглавской гимназии учился на театральном факультете Академии изящных искусств в Праге (отделение альтернативного и кукольного театра). Один из основателей театра VOSTO5, известного своими необычными авторскими постановками, в основе которых лежит импровизация, гражданского объединения JSAF, организующего Международный фестиваль документальных фильмов в Йиглаве, и фестиваля Festival cute dramatiky, ежегодно проходящего 17 ноября в пражском театре Studio Ypsilon. В 2007 году стал лауреатом премии Альфреда Радока в категории Талант года, в 2016-м — премии Института изучения тоталитарных режимов «За исключительный вклад в осмысление современной истории».

В истории каждой страны, каждого народа есть эпизоды, которые вызывают чувство гордости, а есть и такие, за которые приходится стыдиться. Вы в своей работе нередко обращаетесь к этим «неудобным» страницам истории. Почему?

Франтишек Гибл: На надгробии на могиле людей, убитых на Шведских Шансах недалеко от Пршерова словацкими солдатами из 17-го пехотного полка, я разметил чешский и немецкий перевод цитаты французского мыслителя Жан-Жака Руссо: «Видеть несправедливость и молчать — это значит самому участвовать в ней», которую с нами на лекции в Оломоуцком педагогическом институте разбирал доктор наук профессор Мирослав Трапл. Это изречение сопровождало меня на протяжении всей жизни: не только в годы учебы, но и в музейной и исторической работе.

Поэтому в те времена, когда нельзя было говорить и писать об этой зверской расправе, я втайне бережно собирал всю доступную информацию и, когда это только было возможно, информировал широкую общественность с помощью лекций, выставок и публикаций об этих страшных событиях, произошедших спустя 41 день после окончания Второй мировой войны в двух километрах от Пршерова, города, связанного с именем великого гуманиста Яна Амоса Коменского, где лишились жизни 120 женщин, 78 детей в возрасте до 14 лет (младшему было шесть месяцев!) и 69 мужчин, в основном пожилых. Это были по большей части карпатские немцы из Центральной Словакии, а также несколько представителей словацкой и венгерской народности и одна русская женщина.

Йиржи Гавелка: Думаю, мой интерес основан не на стремлении с моральных позиций сегодняшнего дня осуждать несправедливости минувших эпох, искать виновных или как-то исправлять прошлое. В основе всегда человек, оказавшийся в ситуации очень непростой, неоднозначной, подверженной внутреннему и внешнему давлению. В ситуации, которую во всей ее сложности я даже не могу себе вообразить и не представляю, как бы я сам себя в ней повел. Интерпретируя ее в перспективе из нашего времени, мы ясно прочитываем противопоставление добра и зла. Но меня гораздо больше интересует возможность моделирования тех давних событий, реконструкции исторического эпизода, с тем чтобы зрители получили возможность хотя бы в какой-то степени понять обстановку того времени не столько рационально, сколько эмоционально. Разумеется, в полной мере это недостижимо, но театр для этого лучший тренажер, какой мне удалось найти.

ВРЕЗКА

Расправа на Шведских Шансах (Пршеровская расправа)

В ночь с 18 на 19 июня 1945 года на холме Шведские Шансы недалеко от Пршерова 17-й пехотный полк из Петржалки (сегодня — район Братиславы), в который входили бывшие бойцы 1-го Чехословацкого армейского корпуса, под командованием поручика OBZ (Obranné zpravodajství — подразделение, возникшее 7 января 1945 года в 1-м Чехословацком армейском корпусе генерала Л. Свободы по прямому приказу советской стороны; подчинялось напрямую руководству Компартии Чехословакии и через ее посредство — советскому НКВД) Карола Пазура и политрука Бедржиха Сметаны жестоко расправился с 267 жителями Добшины, Кежмарока, Гелницы, Млыницы, Яновой Леготы, в основном немецкой и венгерской национальности. Большинство погибших составляли женщины и дети.

Вы оба занимались исследованием Пршеровской расправы 1945 года, трагедии, произошедшей на холме Шведские Шансы. Что вас в этой теме волнует больше: межнациональные взаимоотношения или вопросы нравственные, общечеловеческие?

Ф. Г.: В этих событиях меня заинтересовали не только взаимоотношения между представителями разных народностей, но и общечеловеческие и нравственные вопросы: как оказалось возможным, чтобы нечто подобное сотворил homo sapiens?! По этому поводу я даже консультировался с врачами-психиатрами.

Й. Г.: Признаюсь, после первого прочтения архивных документов и, главное, знакомства со свидетельствами очевидцев этих событий, я был потрясен в первую очередь степенью жестокости происходившего. Беспощадность процесса массового убийства ужасает. И уже только потом я обратил внимание на проблемы, которые вы упомянули в вопросе. Я бы еще добавил к ним тему исторической памяти и личную человеческую память как ненадежный носитель информации: воспоминания всегда трансформируются в зависимости от актуального состояния мыслей человека, его нынешних интересов и т. п. Но опять же главным для меня является конкретный человек в конкретных ситуациях — в тех немногих, когда ясно, что трагедии можно было воспрепятствовать.

Уважаемый господин Гавелка, многие ваши спектакли связаны с историческими темами, и я говорю не только об «Очевидце», где вы непосредственно обращаетесь к трагедии на Шведских Шансах. Спектакль «Духовой оркестр» тоже развивает тему чешско-немецких взаимоотношений на примере одной небольшой деревни, «Полковник Швец» рассказывает о судьбе бойца Чехословацкого корпуса, возникшего в годы Первой мировой войны в России, «Элиты» — об эпохе конца социализма и приходе рыночной экономики. Насколько это интересно современному зрителю, в частности молодому?

Й. Г.: Я об этом не слишком задумываюсь. Чтобы я обратился к какому-то материалу, нужно, чтобы он меня захватил, задел меня самого. И уже потом начинается поиск средств, как поделиться этой темой, событием, впечатлением или идеей со зрителями, как этот материал обработать. Непосредственно о зрителе я не думаю и в то же время думаю о нем постоянно и верю, что, если мне удастся найти единственно верный путь, зрители будут увлечены так же, как и я, и спектакль установит связь с глубинными общечеловеческими кодами, вне зависимости от возраста.

Уважаемый господин Гибл, вы внесли огромный вклад в сохранение наследия Флориана Заплетала. Чем вас привлекает эта личность, что кажется главным?

Ф. Г.: Над наследием Флориана Заплетала мы всегда работали вместе с доктором наук профессором Микулашем Мушинкой. В 2005 году мы издали в Пршерове книгу «Жизнь и творчество Флориана Заплетала», а на следующий год провели в пршеровском Музее Коменского конференцию под тем же названием. По ее итогам в 2006 году вышла обширная публикация: рефераты, представленные на конференции, сопровождались фотографиями, сделанными Заплеталом не только в моравских городах, представляющими жизнь простых людей и деревянную церковную архитектуру Восточной Словакии и Подкарпатской Руси. Благодаря этому я завязал контакты с коллегами из Ужгорода: архивариусами, историками, музейными работниками и вузовскими преподавателями. Я регулярно езжу туда на Эрделевские чтения, читаю там лекции и публикую их здесь. Темы в основном связаны с образованием и, разумеется, с личностью Флориана Заплетала. Я организовал там три выставки, а в Колочаве, родной деревне закарпатского народного героя, разбойника Николы Шугая, в 2007 году устроил весьма успешную историческую реконструкцию «Чешская школа 30-х гг. ХХ века». Флориан Заплетал привлек мое внимание не только своими уникальными фотографиями Гельфштина и старого Пршерова, но и краеведческими исследованиями и письмом, которое он написал своему учителю Йозефу Досталу в 1962 году, с рассказом о том, что произошло на Шведских Шансах в 1945 году, и о том, как он побывал там спустя неделю после тайной эксгумации в октябре 1947 года.

Как вы восприняли известие о том, что стали лауреатом премии имени Рудольфа Медека?

Ф. Г.: Известие о присуждении мне премии имени Рудольфа Медека я воспринял с радостью и большим смирением, особенно когда узнал, кто был ею награжден до меня. С директором Славянской библиотеки господином Лукашем Бабкой я лично знаком как раз по Ужгороду и Колочаве.

Й. Г.: Я чувствовал себя польщенным. В определенном смысле для меня награды, не связанные непосредственно с областью искусства, очень важны: они хотя бы на мгновение дают ощущение небессмысленности моей работы и некоторую надежду, что она интересна не только узким театральным кругам.