Она объединила в многофункциональном пространстве Spojka 16 издательств, четыре журнальные редакции, Русскую службу радиостанции Свобода, Международный и чешский Мемориал, Славянскую библиотеку, Тургеневскую библиотеку из Парижа и частную пражскую библиотеку, а также пражский книжный магазин Друкаревич.

Журнал «Русское слово» публикует отзывы организаторов, участников и гостей ярмарки.

Александра Вахрушева, инициатор и соорганизатор выставки-ярмарки:

Это первый опыт проведения крупной книжной ярмарки, объединившей как старые издательства, так и вновь открывшиеся за рубежом после начала военной агрессии России против Украины. Символично, что вскоре после закрытия ярмарки, 15 сентября, в России был разработан проект профессионального стандарта для писателей, что наглядно подтверждает усиление цензуры внутри РФ, когда как Пражская книжная башня была задумана и проведена как ярмарка неподцензурной русскоязычной литературы издательств из Украины, Чехии, Франции, Канады, Латвии, Словакии, Израиля, Германии, Швеции и Швейцарии. Многие книги, представленные здесь, уже не могут издаваться и продаваться в России, недоступны в библиотеках, а их авторы объявлены иноагентами, террористами или заявлены в уголовный розыск.

Как и сто лет назад во время эмиграции первой волны, как и пятьдесят лет назад в период советского самиздата, так и сегодня многократно возрастает значение свободного русского слова. Обдумывая концепцию Пражской книжной башни еще в феврале 2024 года, я не могла себе представить, насколько мы попадем в нерв времени. Сейчас больше, чем когда-либо, книга играет роль связующего звена между русскоязычными читателями — эмигрантами разных волн. Сенатор Парламента Чешской Республики Давид Смоляк, который открывал ярмарку 13 сентября, отметил важность этой инициативы и значение неподцензурного свободного книгоиздания на русском языке, как и пятьдесят лет назад, когда в Париже выходили труды А. И. Солженицына. 

На ярмарке в эти дни мне встретились люди, живущие сегодня в Чехии, Украине, Словакии, Израиле, Казахстане, Польше, Франции, Германии, США. Их всех объединяет одно — русский язык. И это не язык пропаганды войны, а язык свободного антивоенного слова. Посетители ярмарки смогли приобрести книги и у давно существующих издательств, таких как YMKA-PRESS (Франция) и «Русская традиция» (Чехия), и у только недавно открывшихся VIDIM books (Словакия) и Editions Tourgueneff (Франция).

За два с половиной дня было продано 2473 книги. Ярмарку посетило более 1200 человек. Для нас, организаторов первой Пражской книжной башни ― Полины Галуевой, Павла Миронова, Аллы Эбель, Веры Легких — это был запоминающийся жизненный и профессиональный опыт.

Полка бестселлеров Пражской книжной башни выглядит так: 

1. А. И. Солженицын. Архипелаг ГУЛАГ. Издание 1974 г. (YMKA-PRESS)
2. Дом в изгнании. Очерки о русской эмиграции в Чехословакии 1918—1945 гг. (Русская традиция)
3. В. Шендерович. Девяноска (VIDIM Books)
4. А. Долин. Плохие русские. (Медуза)
5. Материал. Женская память о ГУЛАГе. Каталог (Мемориал)
6. В. Королев. Снеговик (Babel Books)
7. Голоса российского сопротивления. Составитель сборника — Илья Азар (FRESH Verlag)
8. С. Гуриев, Д. Трейсман. Диктаторы обмана. Новое лицо тирании в XXI веке. (Эхо Книги)
9. А. Литвина, илл. А. Десницкая. Транссиб. Поезд отправляется (Самокат)
10. Р. Евстифеева. Без матери (Editions Tourgueneff)
11. Б. Акунин. Яма (ISIA Media Verlag)
12. М. Степанова. Фокус (Hyperboreus)
13. И. Кфир. Дивизия «Газа» захвачена (Книга Сефер)
14. И. Толстой. Русское лихолетье. История проигравших. Воспоминания русских эмигрантов времен революции 1917 года и Гражданской войны (Радио Свобода)
15. А. Копршивова, Л. Бабка. Русская эмиграция в Праге (1918—1945) Путеводитель (Славянская Библиотека) 

Выбор посетителей первой книжной ярмарки новой волны тамиздата во многом подтверждает мою концепцию Пражской книжной башни: эмигрантский литературный процесс от рождения YMKA-PRESS в 1921 году в Праге до нашей выставки-ярмарки здесь же, в Праге, в 2024 году продолжается.

Владимир Сотников, представивший на ярмарке роман «Она»:

Есть такой парадоксальный образ — глас вопиющего в пустыне. Кто слышит слова, если звучат они в пустыне? Откуда мы знаем о них? Но ведь узнали в конце концов и о призыве Исайи, и о предсказании Иоанна.

Почему-то, когда думаешь о сегодняшнем времени, все чаще приходят в голову библейские сравнения. Так я сравнивал возвращение Алексея Навального в Москву с вхождением Иисуса в Иерусалим. И вот сравниваю «последние слова» на российских судилищах — их мы слушали во время документального спектакля — с гласом вопиющего в пустыне. Такие сравнения доказывают значительность событий.

В отличие от человека, его слова убить или замуровать в тюрьме невозможно. Они, последние честные слова, сказанные в лживой и оглохшей России, прозвучали в Праге перед открытием первой свободной книжной ярмарки Пражская книжная башня. И были услышаны. Последнее лучшее, оставшееся от прошлого, перенесено в будущее — для продолжения жизни.

И это уже не пустыня.

Юлия Мазурова, режиссер-постановщик читки последних слов российских политзаключенных:

Сами по себе последние слова — большое явление, потому что суд в России стал единственным местом, где люди открыто высказывают свое отношение к войне. Люди, которые не могут молчать. Люди, которым уже нечего терять.

И это нужно слышать.

Пьеса построена как вербатим, мы дословно воспроизводили речи политзаключенных. Единственный собирательный персонаж — судья. И только она находилась на сцене. Все подсудимые сидели в зале вместе со зрителями, создавая ощущение, что вызвать и приговорить могут любого присутствующего.

Судья пришла на заседание с папкой заранее вынесенных приговоров и зачитывала из нее, путаясь в фамилиях. Последний приговор она вынесла Навальному — убить.

Начали с речи Алексея Горинова, которую читал Денис Билунов, который давно знаком с Гориновым и пишет ему в тюрьму. Слово Михаила Кригера прекрасно произнес Иван Толстой. Михаил Кригер на суде говорил и по-русски, и по-украински. Слово 17-летнего Егора Балазейкина читал Игнат Билунов, а потом написал Егору в колонию письмо (о читке в том числе). Слово Алексея Москалева, посаженного за рисунок дочери, произнес Денис Бузенков. За Александру Скочиленко читала Вера Легких. Речь Юлии Галяминой Алла Эбель произнесла наизусть. Речь Ильи Яшина читал Павел Оськин. За журналиста Михаила Афанасьева выступил Илья Азар, который составил сборник «Голоса российского сопротивления», за журналистку Марию Пономаренко читала Мелани Бачина, за Владимира Кара-Мурзу — Григорий Пасько, который хорошо знаком с В. Кара-Мурзой и сам отсидел в российской тюрьме. Текст Олега Орлова, в котором названы все признаки фашизма в нынешней России, прочитал Александр Морозов. А последнее слово Алексея Навального читал Сергей Медведев.

Виктор Есипов, представивший на ярмарке поэтический сборник «Дневники военного времени»:

Три дня международной книжной ярмарки русскоязычных издательств в Праге промелькнули одним прекрасным видением и ушли в историю, именно в историю, потому что такое яркое событие не может исчезнуть бесследно. Как радостно было общаться с дорогими друзьями Анной Берсеневой и Владимиром Сотниковым, встретиться с Виктором Шендеровичем, Наталией Громовой, Ольгой Романовой. Познакомиться, наконец, с замечательным прозаиком из США Валерием Бочковым и с Андреем Никитиным-Перенским, создателем уникальной электронной библиотеки, которая так выручает при работе над новыми статьями и книгами в условиях, когда своя личная библиотека навсегда осталась в Москве. Немало было и других знакомств: с главным редактором журнала «Берлин. Берега» Григорием Аросевым; с писательницей Татьяной Шахматовой из Вроцлава, в прошлом преподавателем Казанского Университета, автором «филологических детективов». А на обложках книг, продававшихся на ярмарке, встречались самые разные имена: от Николая Бердяева, Семена Франка, Михаила Осоргина до замечательных современных авторов.

Все это происходило под аккомпанемент непрекращающихся дождей, вызвавших наводнение в Европе, гардероб был заполнен рядами разноцветных зонтиков, оставленных хозяевами для просушки — но и погоде не удалось сорвать праздник. Ведь ярмарка явилась праздником русской культуры и литературы, вытесненной за пределы своей страны в результате репрессивной российской внутренней политики и деградации российского общества, где замечательные писатели, художники, актеры объявляются иноагентами, подвергаются уголовному преследованию, заключаются в тюрьмы. Где еще русская культура уничтожается с таким рвением, как в путинской России!

Праздник завершился, но осталась надежда, что в Праге были заложены основы новой замечательной традиции, и такие встречи не могут не повторяться.

Анна Берсенева, представившая на ярмарке роман «Рейнское золотое»:

Александра Вахрушева, придумавшая Пражскую книжную башню, назвала ее книжной ярмаркой здорового человека. Это очень точное определение. Потому что автор, который, по Мандельштаму, пишет книги без разрешения, именно здоровым и является. Как и издатель, который такие книги публикует для свободных людей.

Издатели, участвовавшие в первой ярмарке неподцензурной литературы на русском языке, были, правда, настроены несколько настороженно. Им казалось, что не будет посетителей, а те редкие, которые заглянут, не станут книги покупать. Какое там!.. Большая часть книг разлетелась в первый же день, это говорили буквально все. А я лично познакомилась с читателями, которые специально приехали из Нидерландов, Израиля, Польши, Германии, потому что такая ярмарка, как они сказали, необходима им, как воздух. Здоровые люди они потому что.

Мне жаль, что читателей из России на Пражской книжной башне не было. Да, визу получить практически невозможно, билеты запредельно дорогие. Но есть и еще одна причина: многие просто боятся. Говорить и писать то, что думают, показаться рядом с «врагами народа». Этот страх, казалось, уже забытый, поселился в России снова, и нет никаких оснований думать, что он может уйти насовсем, как все думали после перестройки.

Что ж, на это ни один писатель и ни один издатель повлиять, к сожалению, не может. Но сделать свободную книжную ярмарку ежегодным значимым общественным событием мы можем вполне, я в этом не сомневаюсь. Иосиф Бродский не зря написал про неизбежность побега свободы из удушливой эпохи и назвал словесность дочерью этой свободы.

Что Пражская книжная башня и доказывает.

Евгений Деменок, представивший на ярмарке книгу «Уехать нельзя остаться. Из семейной переписки Бурлюков и Делоне»:

«Пражская книжная башня» превзошла все ожидания — и мои, и многих участников и гостей. Безукоризненно выбранное место, правильная организация зала, интереснейшие выступающие — все это сложилось в единый пазл, создало ту удивительную атмосферу, которая ощущалась немедленно, буквально при входе. Результат — посетители проводили там по многу часов и просто не хотели уходить.

Я знал о планах организации ярмарки задолго до начала, и основным моим сомнением было то, найдется ли в Праге достаточное количество тех, кому интересна новая литература на русском языке. Мой скепсис был посрамлен. Зал на Карлине был полон с утра и до позднего вечера, одни посетители сменяли других, оказалось, что многие гости приехали из других стран, а книги раскупали с невероятной скоростью.

Мнение участников и гостей единодушно — пражская книжная ярмарка удалась и ее обязательно нужно повторять, она должна стать ежегодной.

Лола Преображенская:

Вообще чудесное времяпрепровождение эта книжная ярмарка «Пражская башня». Прекрасные люди, море знакомых, нет идейно чужих (назовем так) и куча поводов для бесед с интересными людьми на интересные темы. 

Запрос на это в среде эмигрантов новой волны давно висел в воздухе, хорошо, что издательства и организаторы удовлетворили его, объединив на несколько дней в одном пространстве интеллигентную, читающую (в том числе запрещенную русскую литературу) публику, создавая пространство для развития культуры, которую убили внутри России. Чего, например, не происходит в политике, где запрос есть, а силы, объединяющей всех антипутинских, проукраинских, антивоенно настроенных людей, нет. А тут сложилась атмосфера правильного русскоязычного пространства: любовь к своей культуре наряду с любовью и уважением к другим культурам и людям. Спасибо организаторам.

Линаида Давыдова:

Мне довелось побывать на ярмарке в последний, завершающий день. Прошлась по книжным стендам всех издательств, полюбопытствовала, что же они привезли. И все участники первым делом извинялись: «К сожалению, мы почти все продали, это остатки!»

Обычно все основные интересные встречи проходят в дни открытия, и публики, как правило, бывает много. Но, на мое удивление, интерес к книжной выставке не иссяк и в последний день. Люди постоянно прибывали, и это несмотря на скверную погоду. Книжные остатки разлетались с прилавков, как горячие пирожки.

Такое активное посещение выставки говорит только об одном: интерес к русской книге, неподцензурной, весьма и весьма велик. Люди соскучились по литературным дискуссиям и встречам с писателями, соскучились по открытому неформальному общению.

Наталия Рекнагел:

Чистая радость и воодушевление от посещения книжной ярмарки. Книги замечательные, большую часть хочется схватить в охапку, унести домой и уже не выходить, пока не дочитаешь. Неожиданно узнала в лицо «Архипелаг ГУЛАГ» — те же обрубленные томики стояли на родительской полке в детстве! Люди осознанно и кропотливо выстраивают среду обитания. Не просто возвращают утраченное, но продолжают созидать. С нетерпением жду продолжения!

Валерий Бочков, представивший на ярмарке роман «Рисунок пеплом»:

Было бы глупостью добровольно отдать русский язык Путину, к тому же он толком не знает, как с ним обращаться. Меня спрашивают: «Должна ли русская культура притаиться на время — замолчать?» Отвечаю: ни в коем случае! Наоборот — она должна громогласно кричать! Вопить и орать! О чем — дело совести и чести каждого художника. Пусть каждая новая книга, фильм, спектакль станет еще одним гвоздем в гроб путинской России.

Искусство не имеет национальности. У искусства нет прописки и гражданства. Его невозможно запереть в границах какой-нибудь империи или королевства. Искусству плевать на визы и таможню. Квинтэссенция искусства — свобода творчества и личная свобода творца. Да, существует тюремное творчество, но его можно рассматривать именно в контексте несвободы.

Пражская книжная башня стала первой мировой ярмаркой свободного русского языка. Главный результат — мы сделали это! И сделали на пять с плюсом. Главное наблюдение — счастье в глазах людей. Главный вывод — мы должны объединиться. Мы не конкуренты. Издатели русских книг и журналов должны создать общую базу распространения русскоязычной литературы, объединить читателей на всех континентах, создать глобальный портал, вроде «Амазона».

Русская культура всегда создавалась вопреки российской власти — будь то царь, Сталин или Путин. Лучшее в русском искусстве всегда уничтожалось, выдавливалось из страны, запрещалось. Нам не привыкать. Булгаков и Пастернак, Набоков и Бунин, Нуриев и Барышников, Тарковский и Неизвестный, Мандельштам и Ахматова. Квинтэссенция России — унижение. Унижение — средство, цель и метод. Во все времена здесь унижен каждый — от уборщицы до олигарха. Позор должен быть прилюдным, желательно транслироваться по ТВ в прайм-тайм. Или в тюремной камере. Или в окопах.

Литература — территория абсолютной свободы. Свободы мысли, свободы слова. Набоков в конце жизни, уже достаточно богатый и всемирно знаменитый, сожалел не о разграбленных большевиками имениях и даже не о потерянной родине — нет, он говорил о русском языке: «Моя личная трагедия состоит в том, что мне пришлось оставить свой родной язык, родное наречие, мой богатый, бесконечно богатый и послушный русский язык». 

Не будем повторять ошибок великих писателей — давайте писать на русском.