Будучи убежденным коммунистом, Жоржи Амаду, депутат Национального собрания Бразилии, в январе 1948 года был вынужден эмигрировать во Францию, куда вскоре к нему приехала супруга Зелия Гаттаи с годовалым сыном Жуаном. Жизнь в Париже постепенно налаживалась: Зелия училась в Сорбонне, о мальчике заботилась няня. Амаду занимался литературным трудом, поддерживал контакты с прокоммунистически настроенными соратниками и вскоре примкнул к Всемирному конгрессу интеллектуалов для защиты мира, который проходил в польском Вроцлаве в 1948 году и полностью курировался советским правительством (председательствовал на нем Александр Фадеев).

В период холодной войны французские власти, крайне недовольные деятельностью Жоржи Амаду, объявили его персоной нон грата. На помощь пришло руководство Чехословакии, во главе которой в результате переворота оказались коммунисты. По приглашению Союза писателей страны осенью 1949 года Амаду женой и сыном перебрался в Прагу. Заботу о них взяли на себя сотрудник Чехословацкого радио Ярослав Кухвалек, знавший португальский язык и ставший их переводчиком, и ответственный секретарь Союза писателей Ян Дрда, с которым они давно приятельствовали. Неделю семья Амаду жила в отеле Altron, а затем переселилась в местечко Добржиш, во дворец, недавно конфискованный у великосветской семьи Коллоредо-Мансфельд и ставший Домом писателей.

В субботу и воскресенье обычная монотонность жизни добржишского замка нарушалась: приезжали писатели с семьями, художники, деятели кино и представители власти; тут часто бывал Антонин Запотоцкий, впоследствии президент республики. Жоржи и Зелия подружились с заместителем министра культуры поэтом Лумиром Чиврны и его женой Вэлли, а также с заместителем министра иностранных дел Артуром Лондоном и его женой Лиз. Артур и Лиз были участниками французского сопротивления, воевали в гражданскую войну в Испании. Лумир, Артур, Лиз и Кухвалек говорившие на испанском, часто пели песни своей боевой молодости, Жоржи любил слушать их и вплетал их воспоминания в сюжет своего романа.

Душой компании был Ян Дрда, он был легок на подъем, устраивал разнообразные культурные программы, много шутил, умело поддерживал беседу, смешивая знакомые французские, итальянские и чешские слова, и не давал никому скучать. Однажды Дрда проговорился о том, что тоже, как и Амаду, пишет роман об интербригадах в Испании. Полушутя, полусерьезно предложил устроить встречу литературных героев на страницах обоих романов. Амаду такой ход понравился, и в «Подполье свободы» его капитан Аполинарио Родригез встретит сержанта Франту Тыбурца, героя одной из пьес Яна Дрды.

В будние дни в замке стояла тишина, все писатели, которые там находились, работали. Нашлось занятие для Зелии: для нее взяли напрокат пишущую машинку, она перепечатывала рукопись нового романа Жоржи. В свободное время им нравилось прогуливаться в огромном пейзажном парке, кататься по окрестностям на велосипедах, знакомиться с обитателями городка, а зимой возить сына на санках. Малышу нашли няню, да и Кухвалек, часто навещавший их, подружился с Жуаном, с удовольствием ходил с ним на прогулки, по пути обучая ребенка чешским словам.

Пражане узнавали Амаду, с ним раскланивались на улицах, писали ему письма. Были изданы его книги «Капитаны песка» (впоследствии сюжет лег в основу сценария фильма «Генералы песчаных карьеров»), «Земля золотых плодов», «Рыцарь надежды». Амаду получал авторские гонорары, которые с лихвой покрывали расходы на проживание в замке, составлявшие 5000 крон. Появились свободные средства, но на них ничего нельзя было купить, кроме стекла, фарфора и сувениров или флагов и портретов политиков. Люди стояли в бесконечных очередях за продуктами. В Праге на Вацлавской площади находился один магазин, в котором было все — Darex (от dárkový export). Здесь можно было купить свежие овощи и фрукты, деликатесы, ликеры и вина, копчености, ткани, одежду, обувь, электротовары и даже автомобили — однако не за чехословацкие кроны, а за так называемые боны, которые получали члены правительства, деятели компартии и дипломаты. Амаду рассчитывал, что ситуация изменится после выхода книги «Бескрайние земли», но ему снова выдали гонорар кронами, и только переговоры с Союзом писателей позволили получить 50 % в бонах.

Жоржи Амаду писал романы, публицистические статьи, ездил на международные встречи, общался на различных писательских съездах с коллегами по перу, в частности, с Ильей Эренбургом, который приезжал с женой Любой в Европу. Рядом находились друзья: Рене Депестр с супругой, Пабло Неруда, проживавший в Праге в отеле «Париж» и навещавший их в Добржише.

У Жоржи и у Зелии в Бразилии оставались старшие дети от первых браков. Зелия скучала по сыну, а Жоржи ожидал приезда дочери Лилу, но вместо этого получил телеграмму с извещением о смерти девочки. Горю Жоржи не было предела.

Да и ситуация в Чехословакии и других странах социализма оборачивалась не самым лучшим образом. Сгущалась атмосфера всеобщей подозрительности и недоверия, борьба с инакомыслием набирала обороты и привела к репрессиям. В Праге начались судебные процессы против видных коммунистов, в том числе Сланского, Клементиса, Гаминдера, под каток репрессий попала их знакомая Милада Горакова. В чудовищных преступлениях обвинили их друга Артура Лондона; Эдит, жену Депестра, постоянно вызывали на допросы и, в конце концов обвинив в шпионаже, в начале 1951 года выслали из страны.

В чехословацких газетах нагнеталась истерия против американского империализма, который «наслал» на страну колорадских жуков. Все находящиеся на отдыхе постояльцы дворца Коллоредо-Мансфельда в Добржише вышли на поля бороться с вредителем, с серьезными лицами ползали на коленях между грядками. Абсурдность ситуации понимали все, в том числе и руководивший этой акцией Ян Дрда, но ничего противопоставить этому не могли.

В августе 1951 года в родильном доме на Лондонской улице в Праге Зелия родила девочку. Имя ей выбрали заранее — Палома (Голубка). Маленький Жуан, рассматривая рисунок друга их семьи Пабло Пикассо «Голубь мира», убеждал всех: это моя сестренка! Осенью девочку собирались крестить. Дождались приезда в октябре Ильи Эренбурга, он привез с собой по такому случаю икру и водку и стал третьим, помимо Пабло Неруды и Николаса Гильена, крестным Паломы. В день крестин пили шампанское, все друзья наперебой писали небольшие посвящения девочке, не остались в стороне и Назым Хикмет, и Ян Дрда, и Александр Фадеев: «Дорогая Палома, когда уедешь в Бразилию, живи счастливо в своем доме».

Все знали о том, что супруги мечтали о возвращении на родину, но не все понимали, что они получили горький опыт и разочаровались в коммунистических идеалах: убежав от маккартизма, вместо «народной демократии» они столкнулись в Чехословакии и других странах социализма, которые часто посещали, с оголтелым сталинизмом.

К Новому году от Ильи Эренбурга из Москвы пришла телеграмма с поздравлениями: Амаду присуждена Сталинская премия «За укрепление мира между народами». Жоржи Амаду и Зелия отправились в Москву, оставив детей на попечение детского дома. Это был их предпоследний отъезд из Праги, им предстояло длительное путешествие через Москву в Китай и в Монголию, где недавно похоронили Чойбалсана, об отравлении которого ползли мрачные слухи: Сталин дружил с Мао Цзэдуном, хотевшим «опекать» Монголию, а Чойбалсан этому сопротивлялся.

По возращению из поездки Амаду с женой засобирались в Бразилию, упаковали вещи, попрощались с пражскими друзьями. Уезжали через Италию: там погрузились на корабль «Юлий Цезарь», который увез их домой. По впечатлениям от своих европейских поездок Жоржи Амаду написал книгу «Мир мира», восхваляющую социализм, ее издали в Рио-де-Жанейро. Однако уже в 1956 году, окончательно разочаровавшись в своих идеалах, он вышел из Коммунистической партии и признался в том, что его «Мир мира» не соответствует действительности: социализм оказался на самом деле царством догматических лозунгов, страха, несвободы, репрессий. Все это он сам прочувствовал на личном опыте, находясь в Чехословакии, и не смог принять абсурд того «коммунизма», который его окружал. Его идейный «замок Коллоредо-Мансфельд» не выстоял в «борьбе» с колорадским жуком.