Гостями фестиваля стали деятели кино и гражданские активисты из многих стран, в том числе из России. Общаясь с Аскольдом Куровым, Виталием Манским, Эллой Кесаевой, журналисты естественно, задавали вопросы не только об искусстве. Материал подготовлен совместно с Радио Прага.

Аскольд Куров, режиссер-документалист, автор фильмов «Новая» (2018), «Процесс» (2017), «Дети 404» (2014), «Ленинленд» (2013), «Зима, уходи!» (2012)

Я часто думаю, почему Россия никак не может освободиться от советского строя. У меня есть фильм «Ленинленд» про музей Ленина. Я с удивлением открыл для себя, что такие музеи вообще существуют и что там работают люди, преданные идее вождя. Я начал работу над этой картиной в 2010 году, тогда Россия была совершенно другой страной, чем сейчас. И уже тогда я понял, что Советский Союз не в прошлом. Находясь в том музее, можно было почувствовать, что никакой смены эпох не произошло и никакой новой России не существует. В музее Ленина и сегодня детей принимают в пионеры, а бойцы ОМОН приносят присягу.

Мне кажется, что мы просто что-то в свое время, в 90-х, не сделали до конца. Советский Союз глубоко засел в нашей природе. Как корабль, который тонет и тянет за собой в воронку все, что вокруг, так и Советский Союз затаскивает всех нас, живущих в России, куда-то обратно в прошлое. Наверное, просто нужно больше времени и гораздо больше усилий, чтобы произошли какие-то серьезные изменения: не только внешние, но и глубоко внутри людей.

Мне кажется, что кино, журналистские расследования, статьи могут взволновать общественность, но повлиять на политическую ситуацию, к сожалению, уже не могут. Российская власть в последние годы показывает, что ей абсолютно наплевать на общественное мнение, на средства массовой информации, на обычных граждан. Власть превращается непробиваемого монстра. Но это не значит, что нужно прекращать сопротивление.

В одном из интервью я уже говорил, что, по моему мнению, свобода важнее жизни, и я продолжаю настаивать на этом: жизнь без свободы не представляет никакой ценности. В моем фильме про «Новую газету» ставится этот вопрос: стоит ли рисковать жизнью журналистов. Каждый решает сам, какую цену он готов заплатить за правду и за свободу. Если честно, я сам не знаю, как я поведу себя, если окажусь непосредственно перед этим выбором, насколько мне хватит смелости.

Элла Кесаева, сопредседатель общественной организации «Голос Беслана», соавтор картины «Незаглушенные голоса Беслана»

О Бесланской трагедии надо говорить еще и еще. Прошло пятнадцать лет, мы уже можем делать выводы. Это же не год, не два, не три — пятнадцать лет прошло, а нам со спокойной душой продолжают твердить: «Расследование все еще идет». И это у них называется даже не просто «расследование», а «предварительное расследование». Это стоит в официальных бумагах, и они с чистой совестью пользуются этой формулировкой. Беда России в том, что человеческая жизнь ни во что не ставится. Но мы понимаем: то, что мы говорим правду, может предотвратить будущие трагедии.

Когда мы в 2016 году вышли с протестом, надев футболки «Путин — палач Беслана», тысячи людей писали нам письма поддержки. За эту несанкционированную акцию мы были арестованы. И незнакомые люди писали нам, звонили, предлагали помощь: оплатить наш штраф или даже выйти вместо нас на общественно-полезные работы. Так что я верю, что все больше людей начинает понимать, что в государстве что-то не так, в том числе и на примере Бесланской трагедии, за которую даже пятнадцать лет спустя никто так и не понес наказания. Общество видит, что происходит на самом деле, и с течением времени делает выводы — и отнюдь не в пользу силовиков, а в пользу правды.

В России очень мощная агитационная машина — через телевидение, через прессу. Вы не представляете себе, насколько силен тотальный контроль. Очень трудно и очень страшно идти в поисках правды и добиваться справедливости через суды и через следственные органы. Это сложный путь, а сверху прикладывают максимум усилий, чтобы мы свернули с дороги, чтобы от нас общество отвернулось: распространяют мифы, пишут лживые статьи. Но и я, и мои единомышленники делали все, что могли, чтобы не было стыдно хотя бы перед самим собой. Моя дочка сказала мне в больнице: «Я думала, вы про нас забыли». Какой может быть больший укор для взрослого человека? Твой ребенок сидел в заложниках и думал, что ты про него забыл. Три дня! Все эти годы я доказывала, что я что-то значу, что я не погибла, я что-то делаю.

Я думаю, что только фильмами, статьями ситуацию не исправить, слишком глубоко проросла эта власть. Но каждый вносит свою лепту. Кто-то фильмом, кто-то судами, кто-то письмами в следственные органы, кто-то просто поддерживает потерпевших матерей. Все эти отдельные звенья складываются в общее дело. И каждое из этих звеньев важно, ни одно из них нельзя недооценивать.

Виталий Манский, режиссер-документалист, автор фильмов «Свидетели Путина» (2018), «Родные» (2016), «В лучах солнца» (2015), «Труба» (2013) и др.

До 2012 года деятельность президента Путина, в общем-то, была более или менее легитимна: он так или иначе прошел процедуру выборов в 2000 году, затем был переизбран в 2004 году, да и Медведев тоже прошел выборы. А вот в 2012 году совершенно бессовестным, циничным образом было продемонстрировано презрение к обществу, было в открытую сказано, что это все часть игры, часть заранее продуманного плана, и стало очевидно, что мы обречены четверть века жить с Путиным. Это меня заставило мысленно вернуться к тем событиям, которым я был свидетелем и участником. А уж когда произошла аннексия Крыма, когда началась война в Украине, когда были, по сути дела, сожжены мосты, мне стало ясно, что я просто обязан рассказать о том, что видел лично. И в каком-то смысле признать свою вину за то, что я сам делал. Все это было реализовано в фильме «Свидетели Путина».

Насколько сам Путин был уверен, что именно так сложится его политическая карьера? Полагаю, что не очень. Думаю, Путин прощупывал общество, возможность сопротивления и те границы, в которые ему, возможно, придется упереться и прекратить свое движение к достижению абсолютной власти. Но, к сожалению, российское общество оказалось слишком... малодушным, я бы даже так сказал. Не было того рубежа, когда оно бы встало и сказало: «Нет, дальше ни шагу!» И так без боя Путин получил единоличную власть, которой сейчас пользуется по своему усмотрению.

Люди, которые были молчаливыми свидетелями возведения на президентский престол человека в обход демократических процедур, которые этому не сопротивлялись, из свидетелей, по моему, может быть, достаточно жесткому, но все-таки настойчивому убеждению, превращаются в соучастников.