«ЗАРЯ» ВАМ В ПОМОЩЬ!
Кто годами не юн, тот помнит, что в былые времена царила на просторах бывшего Союза вездесущая и абсолютно советская фирма «Заря», и занималась она, как могла, обслуживанием населения. Кому окна помыть, кому продукты привезти или ремонт небольшой сделать. Помощницы по хозяйству, сиделки, няни тоже оттуда приходили. А под Новый год еще и Деды Морозы с мешками и Снегурочками. Понятно, что не артисты то были — те «чесали» по елкам в домах культуры и школах, а кому финансово везло, тем доставались особо хлебные точки — Дворцы вроде Кремлевского или Съездов и стадионы тысяч на несколько детворы. Так что выезжать на дом было им не досуг, да и по деньгам мелко. Но спрос на эту услугу никуда не исчезал, и желавшие порадовать деток родители шли в вездесущую «Зарю» и просили подать им дедушку и девушку. «Заря» бросала клич среди студентов и прочей хронически небогатой, но легкой на подъем публики, и те летели воплощать родительские пожелания за относительно приличные по тем временам деньги.
Меня вовлек в эту авантюру оборотистый приятель, который уже пару лет в компании таких же оборотистых друзей обеспечивал «Зарю» своего района бесперебойными Дедами и Снегурочками. Но в тот сезон его «внучка» дала сбой — то ли замуж вышла, то ли в декрет, а отказаться от приработка в прикормленном отделении по обслуживанию народонаселения ему не хотелось. Так я и оказалась на прослушивании, теребя в руках утвержденный где-то в дебрях районного отдела образования текст сценария «Дети, давайте позовем Дедушку!».
А вы думали, что так просто, с улицы к ответственному заданию допускали? Неееет! Чтобы выдали шапчонку и голубой атласный халатик с якобы меховой, а на деле едва плюшевой белой оторочкой — носить исключительно поверх чего-то теплого, лучше шубы — и допустили к подаркам, надо было предстать пред очи комиссии. Кого набирали в ее состав и по какому принципу — понятия не имею. Но изобразить председателю и двум членам танцы с бубнами, поводить перед ними воображаемый хоровод, рассказать в стихах про трудности сурового дедоморозового быта в глухом лесу, про помощников — заек и белочек, про полет не иначе как на честном слове сквозь пургу, поиск подарка и т. д. все равно надо было. А после всех ритуальных плясок устроить еще и имитацию допроса с пристрастием про поведение, оценки в школе, помощь по дому... С хороводом и стишками у меня проблем не возникло, отбарабанила четко. А вот для «допроса» я, похоже, не тот тренировочный объект выбрала. Как сейчас помню комиссионного дядьку в коричневом пиджаке в полоску а la Огурцов, темно-синей рубашке и ржаво-красном галстуке с вечным узлом. Была ли у него детская психологическая травма или взрослая недостача, но вместо ответа на мой ласковый вопрос: «А скажи-ка мне, мальчик, как ты закончил четверть?» — он взмок, полез в карман за несвежим носовым платком и молчал тупо. Два оставшихся в сознании члена комиссии, дамы в мохеровых шапках поверх пучков, озабоченно косясь на дядьку, замахали на меня руками; иди-иди уже! — и утвердили на должность Снегурочки на четыре дня с оплатой двадцать рублей в день. И понеслось…
ХОТИТЕ КРАСИВО? СВОИМИ РУКАМИ!
Оказалось, что украшение поздравляющих — дело рук самих поздравляющих. В том сиротском прикиде, что выдали под расписку как «тулуп, шапка, борода, посох, мешок» и «полушубок, шапочка, рукавички» идти к детям было никак нельзя. В лучшем случае, не узнают дедушку и внучку, в худшем — испугаются до икоты. Выглядело это как халаты больничные, безразмерные, к списанию готовые, и надо было с этим что-то делать. У Деда опыт был, и запасы мишуры со звездами тоже. Мне же пришлось бежать в ближайшую лавочку, где продавали новогоднюю мелочевку, и набирать всякой ерунды для облагораживания скудного реквизита. Не скажу, что это влетело мне в копеечку, нет, но я же надеялась заработать, а не потратить! Пока же получалось наоборот. К тому же даже подправленный снежинками в стеклянной крошке и блестящей и шуршащей мохнатостью, продававшейся под именем «декорация новогодняя, серебро», костюм выглядел бедненько, а сама Снегурочки — сиротой. Вид Морозовой внучки чуть подправили румяна, серебристо-голубые тени Lancome, старенькая, еще бабулина муфта из кролика и белые сапожки, которые кроме этого случая мне надеть было совершенно некуда. Не слишком нарядно получилось, но делать нечего, да и времени, чтобы сооружать спецодежду самой, не оставалось — работа бы ждать не стала.
Тут надо пояснить, что стараниями и связями моего Деда Мороза нам достались самые выгодные, «золотые» дни — два накануне и два после новогоднего угара. Более или менее сносными у краснокафтанных бородатых профи считались еще пара дней по обе стороны от «золотых», все остальные — гиблое дело. А все потому, что, по мнению опытных поздравляющих, основной заработок — щедрые чаевые — приходился именно на эту четырехдневку. Раньше дающим «на чай», похоже, было жалко тратиться на дело хорошее, но по сравнению с закупкой напитков и продуктов, лишнее, а позже у них предсказуемо заканчивались деньги. Так что, за урожайные 30—31 декабря и 1—2 января Деды бились друг с другом жестко, не стесняясь в методах. Впрочем, подробностей тех битв я не знаю, Снегурочек к разборкам не привлекали.
НА СТАРТ... ВНИМАНИЕ... МАРШ!
Итак, время — девять часов утра 30 декабря, место — желтое такси, слегка приукрашенное все той же мишурой, с подарками в багажнике и на половине заднего сидения, действующие лица — мы с Дедом в атласе и снежинках и водитель — обсуждаем тактику и стратегию поездки. Сторонний наблюдатель мог этого и не знать, но водитель в поздравительном бизнесе был лицом если и не самым главным, то уж точно важнее Снегурочки! Оба моих сезона с водителями нам везло. Оказывались они мужиками веселыми, трезвыми и, главное, хорошо знакомыми с тайными заповедными тропами и проездными дворами. Нынешних пробок в Москве тех лет не было, но и тогда предновогодняя суета на проезжей части грозила неожиданными задержками, недовольными клиентами и, страшно подумать, невыплатой такой ожидаемой «премии». Поэтому проходившая в салоне такси подготовка к транспортному штурму была похожа на заседание Генерального штаба перед атакой. Дым дедовых сигарет Winston мешался с выхлопом от шоферских «Родопи» и паром от дыхания, карта района с пометками и стрелками лежала буграми, руки Деда Мороза шустро тасовали пачку из минимум двадцати накладных, перекладывая вниз те, куда путь лежал в последнюю очередь. Водитель — скажем, Вася — старательно, но не без усилий избегая мата, руководил этим процессом. Наконец, договорились и тронулись.
УЛОВКА НОМЕР...
Память у меня девичья. Так что рассказать о каждом нашем с Дедом Морозом визите я не берусь — не помню. Но кое-какие милые и не очень подробности залетели в память и остались там навсегда. И первое, что вспоминается, это уловки. Нет, не наши! Нам ловить пока было нечего. Я о тех уловках, к которым прибегали родители и прочие родственники с соседями и знакомыми, надеясь «Зарю» в лице дедушки и внучки надуть, а деньги сэкономить. Самая незатейливая из них — пригласить Деда Мороза со Снегурочкой к одной милой девочке Любочке, а предъявить им для поздравления и вручения подарков еще пару соседских близнецов-хулиганов, переросшую Снегурочку ввысь и вширь пятнадцатилетнюю барышню-племянницу из Торжка и младенца Петеньку. Идея, думаю, понятна: уплачено за одного, а поздравлять надо пятерых. Ясно, что подарок в мешке у Деда только для заранее оплаченной Любочки. Подразумевалось, что остальные ему с уговорами будут подкладывать в мешок на лестнице, пока я пытаюсь вписать в хоровод ревущего младенца, барышню, двух бандитов и ковыряющую в носу Любочку, единственную «по накладной». Как я быстро поняла, квартиры с такой уловкой были у Дедов Морозов на вес золота — за экстра-клиентов полагалось платить наличными. Не так много, как в «Зарю», по-божески. Так что уговоренный родственникам и соседями Дед появлялся на наш зов с дополнительными подарками в мешке и первыми чаевыми в левой рукавице.
Вторая уловка, к которой пригласившие Деда Мороз прибегали, чтобы избежать лишних денежных трат, была, не скрою, приятной. Случалось, даже весьма приятной. Собственно, это были те же чаевые, только гастрономической натурой с праздничного стола. Присесть за стол и откушать, чем бог послал, предлагали редко. Да и запрещалось нам это строго-настрого, вплоть до увольнения и грозного письма по месту работу или учебы. Это было совсем лишнее, и подобного злостного нарушения инструкций, полученных от работодателя-«Зари», даже мой не слишком разборчивый в способах заработать Дед себе не позволял. Но что так и осталось для меня загадкой, так это почему клиенты всегда предпочитали по-тихому вручать деньги Деду Морозу, а свертки с едой подносить совершенно открыто мне, Снегурочке. Такой вот изгиб сознания и ничем не подкрепленная вера, что и в затерянной в дремучих северных лесах избе все хозяйство, включая готовку, лежит на девичьих плечах? Что бывало в тех свертках? Да что угодно, от бутербродов с икрой и пирожков с мясом, до дефицитных коробок импортных конфет и пачек отечественного печенья «Юбилейное». Бывало, обнаруживали в пакете и банки шпрот, и кусок кулебяки, и яблоки с мандаринами. Но случались и вовсе незабываемые подношения...
Раз, вернувшись в машину, я со смехом начала рассказывать, как с превеликим трудом отбилась от лоточка с холодцом. Ответом мне был даже не крик, а рев нашего водителя. Кто же знал, что этот Вася большим охотником до холодца окажется! Руль бросил, за голову схватился и рычит, мол, вернись, откуда пришла, возьми холодец, а то я теперь думать ни о чем другом не могу! Не знаю, то ли ревел он громко и убедительно, то ли хозяйке тот холодец особо удался, и она не могла нас отпустить без него, но выскочила она из подъезда и прямо в приоткрытое окно машины тот лоток закинула, Деду на колени. И еще крикнула вдогонку, что горчички туда ложку положила, может, кто любит… Смех смехом, но с холодцом надо что-то делать, переживала я. И зря. Вася уже подруливал к булочной, чтобы купить полбуханки бородинского, а Дед засовывал в карман бороду с усами. И вот уже оба, Вася и временно безбородый Дедушка Мороз, достав откуда-то вилки, принялись в два рта тот холодец поглощать, заедая его попеременно бородинским и кулебякой. Так, получается, вы, опытные мои, подготовились? А мне, новичку зеленому, ни слова не сказали? Ну, ничего, спустя пару заказов и я получила свою долю гастрономического счастья, явившегося в виде жареной утиной ножки и солидного куска домашнего «Наполеона». И даже без вилки обошлась, салфеточками. Надо отдать мужчинам должное, они, благодетели, удовлетворенные холодцом и прочими подношениями, на птичью ногу и тортик уже не покушались.
Так от визита к визиту становилось ясно, что подкармливать Деда Мороза и Снегурочку считается у заказчиков делом благим, и эти их подношения прекрасно решали нам проблему обеда. За все время тяжелого поздравительного марафона я помню только один заезд в столовую Васиного таксопарка. По сравнению с той, что была в моем институте, она поразила меня разнообразием пищи, копеечными в буквальном смысле слова ценами, а также размерами порций и бюстов работниц котла и прилавка. Думаю, уже в те времена работа в такси была делом прибыльным, но для фигуры мало полезным.
ТРЕЗВОСТЬ, ТОЛЬКО ТРЕЗВОСТЬ?
Третью открывшуюся мне уловку и уловкой не назовешь. Скорее, народной русской забавой «Напоим Дедушку Мороза!». Думаю, финишную прямую этой забавы многие не раз могли наблюдать сами: Дед в расхристанном тулупе и с бородой на боку еле тащится на разъезжающихся ногах, опираясь на злую трезвую Снегурочку. Посох, мешок и ответственность тоже на ней, бедолаге. А все почему? Потому что с Дедом Морозом каждый хочет выпить! То, что я сразу не упомянула о попытках дать на чай не только едой, но и горячительными напитками, вовсе не значит, что такого не было. Было, еще как было! Да что там, часто именно с поднесения «пришедшему с холода» дедуле рюмашки и начинался наш трудовой день. За других Дедов не поручусь, но брать грех на душу и оговаривать моего не буду — он утром ни-ни. Даже до самого обеда ни-ни. Только в таре, с собой! Понятно, что целыми бутылками мало кто готов был Дедушку осчастливить, и вовсе не из жадности, а исключительно от тотальности дефицита — самим бы хватило. Но предусмотрительный и многоопытный мой Дед Мороз имел при себе... правильно — фляжечку! Пока мы с ним с песнями, шутками и прибаутками водили хоровод с притопом на двух квадратных метрах потертого ковра и он командовал елочкам «зажгись!», добрые родственники детворы наполняли его фляжку тем, что у них на этот случай было припасено. Бывало это и коньяком, и самогоном, но чаще водочкой. Пару раз пытались дать нам с собой недопитую бутылку шампанского, но Дед гордо подношение отвергал. Брезговал початым, наверное…
Увы, к обеду самоотверженная дедова трезвость заканчивалась. Для начала, примерно к часу дня он переставал решительно отказываться и от «маленькой с морозца», и от «посошка» и лихо опрокидывал, окинув бороду, поднесенную рюмочку. Правда, непременно закусывал, потому до обеда мы с ним дотягивали без особых проблем. Потом, к великому огорчению таксистов Вась и меня, наступал черед фляжки. За обедом она опустошалась досуха, но если закуска была хороша — помните тот холодец? — то еще два-три послеобеденных вызова мы переживали мирно. Дальше наступало время небольших недоразумений с принимающей стороной и конфликтов с самим уже далеко не трезвым Дедом. Зато к вечеру обе стороны расслаблялись и искренне не понимали, что это вредная Снегурочка лишает всех удовольствия выпить за Новый год с Морозом лично. Мороз тоже возмущался, но я незаметно толкала его в бок и шипела в надежно прикрывавшую ухо плюшевую оторочку шапки про еще три вызова и все более злого Васю в машине. Дед ненадолго трезвел, левой рукавицей принимал очередную трешку, правой протягивал фляжку и довольно твердо шел терзать детей просьбами рассказать стишок или сплясать что-нибудь, на худой конец.
ПРОСТИТЕ НАС — МЫ ВАС ПРОЩАЕМ!
Дорогие папы и мамы, дедушки и бабушки, тети, дяди и другая родня, а также прочие доброжелатели обоих полов, по неведомым мне причинам решившие порадовать маленьких шалунишек подарком из рук Деда Мороза и Снегурочки 1 января в 9:00 утра! Я вас прощаю! Да, мне потребовалось для этого выстраданного решения немало лет, ну, так и травмы — душевная и, не побоюсь сказать, физическая — велики были. Может быть, вам, вынувшим себя из-под одеяла в 8:45 едва наметившегося первоянварского утра, и хватало пятнадцати минут, чтобы окропить холодной водой помятые при встрече Нового года лица. Может быть, вы еще и залить вчерашнее теплым шампанским успевали и даже параллельно придавали разгромленному столу вид еще не до конца накрытого к завтраку. А этот отпрыск в пижаме, выдернутый из теплой кроватки и сладких слов, в лучшем случае досыпающий на ходу, а в худшем истошно вопящий: «Не хочуууу читать стихи! Не пойду я к этому дедуууу!»? Может быть, вы даже свято верили, что он как раз то, что таежный доктор прописал Деду Морозу с его терпеливой внучкой в первое утро только наступившего года? Так вот — вы ошибались! Ох, как ошибались.
И как же мы с Дедом и таксистами Васями вас, уж простите нас, ненавидели! Васи еще ничего, страдали, конечно, поутру от ночного марафона, приносившего им месячный заработок, но больше молча. В конце концов, они были при деньгах, да и никто не мешал им отсыпаться в сухом машинном тепле, пока мы по морозу или слякоти несли в дома праздник. Им же не надо было с утра пораньше водить новогодние хороводы. А нам с дедулей, увы, надо. И вставать нам приходилось не за пятнадцать минут до этого первого хоровода, а за час, а то и два. Какая уж тут доброта, какая широта души, какой «праздник к нам приходит»! Почему вам так хотелось спросонья и, пардон, с бодуна, привечать непроспавшегося дедушку и недобрую его внучку, так до сих пор и осталось для меня тайной великой.
Не знаю, было ли в этом первоянварском девятичасовом визите что-то сакральное или просто он шел по самому низкому тарифу? Если последнее, то сэкономить мой Дед Мороз все равно вам не давал. Идея его «компенсации морального вреда» была проста, но, как ни странно, эффективна. Сначала, как полагалось по сценарию, заходила я, Снегурочка, принимала на себя первую порцию запаха подкисшего оливье и первые такты детской истерики и начинала готовить явление Деда. Ох, говорила я, какая тяжелая ночь выдалась у нас с Морозом! Сначала сани застряли на асфальте и не хотели ехать дальше, потом на повороте слетел один мешок с подарками, и пришлось возвращаться. А в полночь явился новый год, и пришлось с ним идти принимать дела и хозяйство у старого. До самого утра провозились, и не прилегли, и не позавтракали, сразу к тебе, Сашенька, Коленька, Леночка, помчались! Примерно на этих словах затихал рев недовольных младшеньких, а у старшеньких начинали просыпаться первые признаки совести. Женщины обычно шустро бежали на кухню ставить чайник и громоздить бутерброды, а мужчины хмуро проверяли оставшиеся на столе бутылки на предмет остатков. У меня же наступал момент звать Дедушку.
Мы звали, а Дед Мороз не шел! У взрослого контингента намечалась паника, у детского — второй тур истерики, у меня — очередной эпизод виртуозного вранья. Было ли мне стыдно? Да, очень! Но еще было мне ужасно жалко себя, вставшую первого января в семь утра. Так жалко, что история про Деда Мороза, который так устал, так устал, что преодолеть два (три, пять — выбрать нужное) лестничных пролета ему ох как тяжело, отскакивала у меня от зубов как ответ на экзамене по любимому предмету. Отец или мать семейства, естественно, «шли встречать дедушку на лестнице», в его приветливую рукавицу попадала красивая купюра, и чуть повеселевший Дед Мороз тут же появлялся на пороге. Дальше все шло своим чередом, стороны расставались довольные друг другом, и мы шли завтракать тем, что послал нам бог в этот первый рабочий час Нового года.
А ЕЩЕ БЫВАЛО ТАК...
Боюсь, рассказ мой оставит у вас впечатление, что были мы с моим Дедом циниками, халтурщиками и рвачами. Потому что не рассказала я вам, как отпустили мы одного из Вась покупать елку и подарок жене, а сами штук десять визитов с мешком сделали своим ходом, благо были они в одном районе. Как пробирались по заваленным снегом дворам, спотыкались и чуть не падали на радость собакам и детворе. Как поздравляли и тех, и других с наступающим, одаривая хлопушками и карамельками из бездонных дедовых карманов. А потом зашли в магазин и купили для Васиной елки набор оранжевых шаров и макушку с золотой звездой. Ее нам из-под прилавка достали, все же за игрушками не простой покупатель, а сам Дед Мороз пришел…
Не рассказала, как уже какой-то из двух Вась без уговоров и препирательств минут сорок возил по окрестным магазинам папашу белокурой кудрявой ангелицы лет семи, которой родители с неведомого нам перепугу подарили набор то ли «Юный химик», то ли «Астроном-любитель». Отец, совсем растерявшийся от светлых детских слез и полного непонимания деткой, как и зачем ей эти высоконаучные наборы, искал по округе вожделенного плюшевого зайца. А мы с Дедом тем временем развлекали ангела в кудряшках рассказами о путанице с подарками по вине дедовой лесной секретарши — Лисы Алисовны…
Не рассказала о том, как перехватила нас на пороге встревоженная мама: вам к нам, наверное, нельзя... Сын так вас ждал, но у него очень высокая температура и кашель, вдруг что-то серьезное. А нам и правда было нельзя — впереди еще десятка полтора вызовов и куча детей, а тут мы с сомнительным подношением — неведомой прилипчивой заразой. Казалось бы, чего проще, отдаем подарок, передаем привет и пожелание «выздоравливай, дружок!» и едем дальше. Но мы с Дедом решили иначе. Э, нет, сказали мы, раз ждал, то придем! Вот со всеми вызовами закончим и к вам вернемся. И вернулись, когда уже можно было бы идти по домам, и сидели у кроватки мальчика с горящими от температуры глазами, и рассказывали ему о чудесном лекарстве, которое наш лесной доктор пришлет завтра его доктору, чтобы уже к вечеру тот был здоров и на каникулах не пропустил ни одной намеченной елки!
Не рассказала о том, как совсем по-деревенски вытирала уголком платка слезы одна старенькая бабушка и как дрожали руки и губы у ее дедушки. Очень бедные и совсем простые это были старики, явно на последние деньги купившие копеечный пластмассовый грузовик и позвавшие Деда Мороза для внука, у которого год назад погибли в автокатастрофе родители. Сами они не ждали ничего, и оба прослезились, когда, одарив машинкой внука, мы с Дедом, не сговариваясь, вытащили из мешка только что подаренную нам роскошную коробку конфет и вручили им: «Это от нас и внучка вашего!»
И, конечно, я не успела во всех вкусных подробностях рассказать, как вечером 31 декабря, раздав все подарки и отправив Васю украшать с трудом добытую елку новыми шарами, мы с Дедом Морозом шли тратить чаевые на Рижский рынок. Как торжественно, парадно входили мы с мороза в пахнущий хризантемами, маринованным чесноком и мандаринами гулкий павильон. Как мой Дед потрясал посохом и зычно, на все ряды поздравлял торговый народ с наступающим Новым годом, желал здоровья и богатства, а в ответ нам улыбались, зазывали, угощали и предлагали то самую постную свинину, то самые хрустящие огурчики и капусту, то самые спелые дыни и хурму. Как звали меня замуж все кавказские и азиатские мужчины, а я отшучивалась, что, мол, не могу, растаю под южным солнцем, а Дед Мороз кивал, подмигивал каждому заговорщицки и говорил: «Мала еще, подожди пару годков!» Все были добры и, как мне казалось, счастливы. И это было так сказочно здорово, так по-настоящему, по-новогоднему волшебно, что, право, стоило несколько дней помотаться с темного утра до такого же темного вечера и послужить людям… Послужить как могли.
