Предки

Родоначальником династии Николай Андреевич считает знаменитого шведского генерала периода Северной войны Вольмара Шлиппенбаха. Он перешел на службу к Петру I, что дало возможность для ассимиляции семьи. Брат генерала Густав Шлиппенбах стал дедушкой Германа Шлиппенбаха (прапрадеда Н. А. Шлиппенбаха), рыцаря Мальтийского ордена, одного из идеологов отмены крепостного права в Прибалтике (там находились фамильные имения их семьи).

Внуки Германа, Павел и Елизавета, разветвили династию. Павел Шлиппенбах женился на Шарлотте Коцебу, дочери известного географа и мореплавателя Отто Коцебу. Елизавета Шлиппенбах вышла замуж за Илью Александровича Бакунина, одного из сыновей Александра Михайловича Бакунина, политического мыслителя и общественного деятеля XIX века. С этого времени фамильное имение Бакуниных в деревне Прямухино Новоторжского уезда Тверской губернии превратилось в «столицу» расширенной династии.

С появлением детей семья Ильи Бакунина перебралась в деревню Дядино. По соседству, в Машуке, находилось имение Петрункевичей. Как это часто бывало, соседи породнились: сын Ивана Ильича Петрункевича Михаил женился на дочери Ильи Александровича Бакунина Елизавете. Одна из дочерей Михаила и Елизаветы, Анна Михайловна Петрункевич, впоследствии станет матерью Николая Андреевича Шлиппенбаха.

В семье Павла Шлиппенбаха и Шарлотты Коцебу родился сын Георг. Роды оказались тяжелыми, через пять месяцев Шарлотта умерла. Овдовевший Павел, обремененный службой в мировом суде, вынужден был отдать Георга на воспитание немецким родственникам жены. Павел женился на Зинаиде фон Верман, дочери немецкого консула в Риге. В 1878 году у них родился сын Андрей, который станет отцом Николая Андреевича Шлиппенбаха¹.

Поворотный год

События 1917 года кардинально изменили судьбы и Шлиппенбахов, и Бакуниных, и Петрункевичей. Многие представители этих династий эмигрировали. Те же, кто остался, испытали все трудности революционного времени. Иван Ильич Петрункевич уехал из страны еще в ходе Гражданской войны. Его внуку Ивану Михайловичу, офицеру императорской армии, удалось перебраться в Прагу в начале 1918 года. Там он женился, у него появились сын и дочь². Сын Ивана Ильича Михаил с супругой Елизаветой Ильиничной и многочисленными родственниками теснились в маленькой двухкомнатной квартирке на Сивцевом Вражке в Москве: Петрункевичи и Бакунины лишились всего имущества и активов.

Вместе с родственниками Елизаветы Ильиничны жил и Андрей Павлович Шлиппенбах, который также потерял всю собственность в Прибалтике, Калуге, Симбирске, Поволжье. Его родители умерли в годы Гражданской войны. В 1918 году в Москве от тифа скончалась жена Михаила Ивановича Петрункевича Елизавета Ильинична. Семейная трагедия сблизила младшую дочь Михаила Ивановича Анну с Андреем Павловичем Шлиппенбахом, они поженились несмотря на большую разницу в возрасте.

Обстановка была тревожной, в семье очень боялись того, что власти вспомнят, как часто Ленин в своих работах выступал против И. И. Петрункевича — тогда участь его родственников была бы предрешена уже в 1918 году. Чтобы не привлекать внимания, в доме даже отменили елку и новогодние торжества.

Большим утешением служила поддержка академика В. И. Вернадского, давнего друга и политического соратника И. И. Петрункевича. Он искренне возмущался тем, что к многочисленному семейству Петрункевичей подселили еще целую семью для «уплотнения буржуев». Именно Вернадский в 1921 году сообщил им печальную весть о том, что сестра Михаила Петрункевича Наталья была убита махновцами во время красного террора в Крыму³.

Аресты и ссылки

На этом испытания не закончились. Вскоре Михаил Петрункевич и Андрей Шлиппенбах были арестованы за принадлежность к «контрреволюционной политической группировке, целью которой было свержение Советской власти и реставрация российской монархии». Кроме деятельности по спасению интеллигенции и духовенства от красного террора сыграла роль, как и опасалась семья, и сама фамилия. Оба были приговорены к административной ссылке как политически опасные персоны: Михаил Петрункевич направлялся в Великий Устюг, а Андрей Шлиппенбах — в Тобольск.

Положение частично спас Вернадский, который, приехав из Сорбонны, вызволил Михаила Петрункевича, подтвердив, что тот является видным специалистом в области истории древнего мира и зарубежной философии. В 1927 году М. И. Петрункевич смог вернуться в Москву.

Андрей Шлиппенбах даже в условиях ссылки укрывал бежавших от большевиков священников, он стоял у истоков нелегальной катакомбной церкви. Титул барона не способствовал снисхождению новой власти. Остаток жизни А. П. Шлиппенбах провел в статусе политического ссыльного, а потом и заключенного. Его жена Анна Михайловна сразу же выехала к мужу на место ссылки, став декабристкой советского времени. 14 июля 1928 года, через месяц после смерти Ивана Ильича Петрункевича в Праге, в семье политического ссыльного А. П. Шлиппенбаха и дочери М. И. Петрункевича Анны в Тобольске родился сын Николай, герой нашей статьи.

Казалось бы, ссылкой были оплачены все мнимые грехи семьи перед новой властью. Но в 1937 году А. П. Шлиппенбах был снова арестован, теперь уже в месте ссылки, и летом того же года отправлен в ГУЛАГ. Это был последний раз, когда Николай видел своего отца. На следующий день после ареста сочувствующие семье люди сообщили Анне Михайловне содержание разговора представителей НКВД, из которого следовало, что ее собираются арестовать как жену «врага народа», а сына отправить в детский дом. Ночью того же дня Анна Михайловна с ребенком осуществила побег из места ссылки семьи. Маленького Колю она отдала на попечение дедушке, Михаилу Ивановичу Петрункевичу, который жил в Москве, сама же была вынуждена 12 месяцев скрываться в Алтайском крае: за побег она могла получить высшую меру наказания. К счастью, ей удалось этого избежать. Но пострадал ее брат Михаил Михайлович Петрункевич: на основании анонимки он был арестован, отправлен в ГУЛАГ и погиб в сорокалетнем возрасте.

В семье Петрункевичей

Тем временем Михаил Петрункевич и его дочь Ирина устроились на постоянную работу в Москве. Об Анне Шлиппенбах никто не вспоминал, так что юный Николай Андреевич мог спокойно жить с дедушкой. Именно в это время произошло его знакомство с В. И. Вернадским⁴. Как вспоминал Николай Андреевич, его особенно удивляло присутствие фотографий И. И. Петрункевича в рабочем кабинете академика — М. И. Петрункевич тщательно прятал портреты отца. В разговоре Вернадский намекнул: «Замечательный человек был твой прадед! Если бы его вовремя послушались…» Очевидно, большой авторитет академика и его служба советскому государству позволяли высказывать подобные вольности.

В одном из писем к автору этого очерка Н. А. Шлиппенбах рассказал о том, что его дедушка Михаил Иванович Петрункевич опасался даже вести переписку со своим отцом И. И. Петрункевичем, не говоря уже о телефонной связи, так как малейшая информация об этом, окажись она в НКВД, могла стоить жизни как ему, так и его отцу, жившему в предместье Праги, в Розтоках, со своим внуком Иваном Михайловичем, его семьей, графиней Софией Паниной и ее дочерью Екатериной. После ареста и гибели своего сына Михаил Иванович, чтобы не находиться на виду с фамилией Петрункевич, ушел из науки, работал в бухгалтерию одного из заводов⁵.

В конце 1930-х гг. М. И. Петрункевичу, волновавшемуся за судьбу своих дочерей, порекомендовали переехать на постоянное место жительства в Ленинград, так как, по слухам, репрессии там поутихли. В считанные дни семья перебралась туда, а это уже позволяло рискнуть прописать в новой квартире беглянку Анну Михайловну Шлиппенбах⁶. Как видим, М. И. Петрункевич сделал все возможное, чтобы сохранить в живых оставшихся в советской России представителей своего рода. Но никто не мог предполагать, что уже в начале 1940-х гг. переезд в Ленинград обернется катастрофой — из всей династии выживет лишь Николай Андреевич…

К 1939 году положение семьи Петрункевичей в Ленинграде приобрело стабильность, хотя и иллюзорную. Как вспоминал Николай Андреевич, его мама вела закрытую жизнь, которая ограничивалась сугубо семейными заботами и времяпрепровождением в прекрасной домашней библиотеке. А судьба тем временем готовила новые испытания, которые оказались для Петрункевичей фатальными.

В блокадном Ленинграде

Вскоре после нападения гитлеровской Германии на СССР, власти Ленинграда начали «охоту на ведьм». Все семьи немецкого происхождения подлежали ссылке. В июле 1941 года в этом списке оказались и Шлиппенбахи. Анна Михайловна пошла к городскому начальству спасать семью от неминуемой ссылки, на приеме зачитала строки из «Полтавы» А. С. Пушкина, заявив, что Шлиппенбахи уже 232 года русские. В конце разговора она предъявила документ, где указывалось, что она урожденная Петрункевич-Бакунина. В 1941 году власти было не до Петрункевича, а вот фамилия Бакунина сделала свое дело: революционное происхождение позволило семье остаться в Ленинграде.

К осени 1941 года город оказался в полной блокаде. Семья Петрункевичей переживала ту же катастрофу, что и остальные ленинградцы. М. И. Петрункевич ушел на пенсию с завода, но продолжал заниматься наукой и начал писать университетский учебник по истории Древнего Востока. Анна Михайловна Шлиппенбах вынуждена была стать служащей, чтобы получать продовольственную карточку: в условиях голода это было спасением для семьи. 13-летний Николай бросил школу — нужно было ухаживать за ослабевшим дедушкой и обеспечивать семью водой, ежедневно путешествуя по мертвому Ленинграду с ведрами и санками к прорубям и источникам.

К ноябрю 1941 года ситуация стала невыносимой⁷. Отсутствие отопления заставило подумать о переселении в другой дом. К принятию этого решения подтолкнула очередная семейная трагедия. В самый разгар кошмарной зимы 1941/1942 гг. скончался от голода Михаил Иванович Петрункевич, сын Ивана Ильича Петрункевича, дедушка Николая Андреевича. В своем письме Николай Андреевич назвал точную дату его смерти — 6 января 1942 года⁸.

После смерти М. И. Петрункевича мама и сын Шлиппенбахи перебрались жить в поликлинику, куда Анна Михайловна устроилась работать машинисткой. Врачи с тревогой ждали весны: талые снега могли спровоцировать массовые эпидемии. Главный врач поликлиники порекомендовал Шлиппенбахам эвакуироваться в таджикский Пенджикент, где были сносные условия.

Эвакуация

На Пасху, 4 апреля 1942 года, Шлиппенбахам удалось вырваться из Ленинграда. На одной из железнодорожных станций Анна Михайловна поддалась соблазну и приобрела дефицитный деликатес — соленый огурец, лакомство, которого блокадники давно не видели. Полученное удовольствие обернулось кошмаром: долго голодавшие люди получили страшное расстройство желудка. В Сталинграде Шлиппенбахов сняли с поезда и поместили в госпиталь. 30 апреля их положили в одну женскую палату. Николая Андреевича удалось вылечить, но маме становилось все хуже, температура доходила до 40. Николай израсходовал все деньги, взятые на дорогу из Ленинграда, чтобы улучшить ее питание: цены на свежее молоко и сливочное масло в осажденном Сталинграде стали баснословными, особенно в момент прорыва армии Паулюса. Однако все усилия оказались тщетными, спасти маму не удалось. 8 мая 1942 года Анна Михайловна Шлиппенбах умерла, и это стало самой большой трагедией в жизни Николая Андреевича. Прошло всего пять месяцев 1942 года, и из семьи Петрункевичей-Шлиппенбахов остался в живых лишь один человек — Николай Андреевич Шлиппенбах, ставший сиротой в 13-летнем возрасте⁹.

Летом 1942 года Николай добрался до Пенджикента. Продав что-то из маминых вещей, чтобы получить средства к существованию, он сохранил ее драгоценности: обручальное кольцо, браслет и брошку. Пока он долечивался в больнице Кургана, некоторые люди не стеснялись «арендовать» украшения. Когда Николай предъявил претензии, ему наговорили гадостей, вроде того, что блокадники «вирусоопасные». По пути в Таджикистан Николаю удалось продать мамину зимнюю одежду.

В середине августа 1942 года он прибыл в Пенджикент. Его определили на работу в колхоз на рисовые плантации, где он заразился малярией и получил хронический ревматизм. От голода спасала скудная продовольственная карточка и забота бывшей политической заключенной, блокадницы из Ленинграда Лидии, которая занималась контрабандой, за что, естественно, впоследствии оказалась в тюрьме.

В 1943 году Николай Андреевич стал инспектором налоговой службы. На ишаках он ездил по кишлакам собирать налоговые декларации.

Снова в Ленинграде

В 1943 году произошло первое радостное событие: Николая разыскал академик В. И. Вернадский. Он прислал разрешение председателя Верховного Совета СССР на право въезда в прифронтовой район Ленинградской области, город Боровичи. В Боровичах Николай вернулся в седьмой класс средней школы, а вечерами работал киномехаником и осветителем в только что открывшемся Доме культуры. Вернадский поддерживал правнука И. И. Петрункевича регулярными денежными переводами, что в конечном счете и спасло ему жизнь. В январе 1944 года блокада Ленинграда была снята, и Николай, окончив седьмой класс и получив паспорт, выехал в Ленинград¹⁰.

Там он обнаружил, что квартира их семьи занята другими жильцами. С трудом удалось найти маленькую комнатушку в том же доме, получить прописку, а значит — и шанс найти работу. В первое время единственным спасением по-прежнему были денежные переводы академика Вернадского.

Первым местом работы Н. А. Шлиппенбаха в Ленинграде стал завод «Пирометр», где он трудился электромонтажником. Именно на заводе он услышал очередную трагическую новость: 6 января 1945 года умер Владимир Иванович Вернадский. Смерть академика стала окончательным крахом жизненных надежд Николая: теперь не осталось никого, кто бы о нем переживал и заботился. Но, как это бывает в жизни сирот, помощь оказывали сочувствующие люди и друзья-сверстники.

После окончания войны, осенью 1945 года, Николаю удалось устроиться на работу в Государственный театр оперы и балета имени С. М. Кирова статистом и осветителем. Но и в администрации театра нашлись сотрудники, которым не давала покоя фамилия Шлиппенбах — уж очень сильно чувствовалось аристократическое происхождение. Безусловным подтверждением этого стало официальное письмо из московского института Маркса — Энгельса — Ленина — Сталина, в котором спрашивали о том, не осталось ли у него дома что-нибудь из переписки Бакуниных с Марксом. Совершенно очевидно, что научный институт собирал базу данных для НКВД, где даже после войны не забывали о потенциальных оппозиционерах. По словам Николая Андреевича, ему повезло, что сотрудники органов не раскопали историю его родителей: в Ленинграде они официально не жили, а потому выпали из поля зрения чекистов¹¹. Как видим, даже единственного выжившего из семьи не снимали с наблюдения. Ситуация начала меняться в лучшую сторону только после смерти Сталина.

Путь в журналистику

Отслужив в армии в Заполярье, Николай Андреевич вернулся в театр, но, поскольку его место осветителя было занято, ему пришлось искать другую должность. И здесь его выручил редактор театральной газеты В. Милиант, хорошо знавший талант Шлиппенбаха как сочинителя эпиграмм. Николай стал сотрудником газеты. Однако очень скоро ирония и сарказм стали неприятны начальству, и он вынужден был уволиться: его стиль «противоречил корпоративному духу театра».

Николай Андреевич навсегда ушел из театра, но, получив неоценимый журналистский опыт, нашел свое призвание — публицистику. Он работал в нескольких районных газетах, свои материалы печатал под псевдонимом Николай Нижний: фамилия Шлиппенбах по-прежнему не сулила ничего хорошего ни ему, ни его жене. В 1956 году, будучи сотрудником пригородных газет, Николай Андреевич поступил на факультет журналистики Ленинградского государственного университета и обрел некую стабильность и перспективу в жизни, чему способствовала и начавшаяся хрущевская оттепель.

После окончания университета Николай Андреевич долгое время возглавлял Ленинградское отделение ТАСС, был главным редактором газеты Сестрорецкого инструментального завода, быстро стал мастером публицистики. Однако вплоть до перестройки Шлиппенбах все же опасался афишировать свое происхождение, а тем более писать об этом и исследовать судьбы своих родственников¹². Но с середины 1980-х гг. общество начало меняться.

К истокам

В начале 1990-х гг. Н. А. Шлиппенбах наконец-то получил возможность выезжать за границу. Непосредственным поводом для этого стала кропотливая работа по исследованию своей родословной. Благодаря усилиям его дочери Ольги, удалось получить из Швеции документы по генеалогии Шлиппенбахов. Из них следовало, что Николай Андреевич имеет родственника — сводного двоюродного брата Куно фон Шлиппенбаха, который является сыном Георга Шлиппенбаха, отцом которого был Павел Шлиппенбах. Куно фон Шлиппенбах навещал Николая Андреевича в Санкт-Петербург в 1994 году, а уже в 1996-м Николай Андреевич отправился к нему в Австрию, в альпийский Зеефельд. Он объездил большую часть Западной Европы¹³.

Вдохновленный первыми успехами в исследовании своей родословной, Николай Андреевич решил собрать всю доступную информацию о прошлом своего рода. Длительные поиски закончились изданием в 2005 году мемуарных очерков «Путешествие во времени далеком и близком». Книга, выдержав два издания в Санкт-Петербурге и Зеленогорске, стала объектом интереса широкой общественности, в том числе и политикума.

В 2006 году в России отмечался юбилей созыва Государственной Думы Российской империи. Нижняя палата парламента решила собрать всех наследников думских депутатов. Личное приглашение Председателя Государственной Думы Российской Федерации Бориса Грызлова получил и Николай Андреевич Шлиппенбах. В своей небольшой, но яркой речи он обозначил основные моменты жизни и деятельности И. И. Петрункевича, своего прадеда по материнской линии.

В 2007 году автор этого очерка благодаря видному черниговскому краеведу, библиографу и публицисту Л. Студеновой связался Николаем Андреевичем. Переписка с Н. А. Шлиппенбахом пролила свет на многие дискуссионные вопросы и была использована в качестве источника для подготовки диссертационного исследования о жизни и деятельности И. И. Петрункевича в Украине.

Летом 2008 года Н. А. Шлиппенбах как потомок Петрункевичей и Бакуниных принял участие в ежегодных Бакунинских чтениях в селе Прямухино Тверской губернии, по личному приглашению директора Бакунинского фонда, известного тверского историка В. И. Сысоева. Об этой поездке Николай Андреевич рассказал в своих публикациях¹⁴.

В июле 2008 года Николай Андреевич отметил свой 80-летний юбилей. Но со второй половины 2009 года его здоровье резко ухудшилось. 15 января 2010 года Николай Андреевич Шлиппенбах умер в Сестрорецке.