Витачек прожил долгую, трудную, насыщенную событиями жизнь и умер на чужбине, далеко от родного Киева и земли предков в Среднечешском крае. 

Фердинанд Вацлав Витачек родился 27 декабря 1883 года в Киеве, в семье инженера-машиностроителя Фердинанда Витачека и Марии, урожденной Свитанковой, имел двух сестер и младшего брата. Его крестным отцом стал Отакар Червены, будущий председатель Совета чехов России. Витачеки были австрийскими гражданами, приписанными к городку Жебрак, округ Горшовице Среднечешского края. Глава семьи с 1880 года являлся представителем машиностроительной фирмы «Марки, Бромовский и Шульц» в Киеве, а затем третьим лицом в правлении завода «Гретер, Криванек и Ко.».

По окончании школы Вацлав уехал учиться в Лондон. В 1904—1905 гг. проходил военную службу вместе с Гербертом Масариком, сыном будущего президента. Окончил одногодичный курс добровольцев в 8-й кавалерийской дивизии в Праге, был произведен в поручики запаса.

Его воспоминания о тех годах скудны, но по ним можно судить о том, что приятная и интересная студенческая жизнь в Лондоне его не удовлетворяла. Непреодолимая тоска по чужим краям гнала его дальше, он мечтал познакомиться со сказочными британскими колониями. Однажды осенью он зашел в дорожную канцелярию и попросил билет в Австралию. Цена оказалась очень высокой, и Вацлав взял более дешевый билет — в Канаду. На другой день поезд доставил его в Ливерпуль к пароходу, идущему через Атлантику.

За океаном

Через неделю молодой путешественник оказался в Канаде. Сначала он работал на строительстве дороги на Лабрадоре, потом преподавал немецкий язык в Брамптоне. Свою деятельность в этой должности он оценивал весьма критически: «Гете бы перевернулся в гробу от моего немецкого». Зимой он в составе группы охотился на севере на медведей, волков, лисиц, оленей и тюленей. С приходом весны вступил в 26-й полк канадской милиции, а затем стал матросом на корабле «Гуроник», курсировавшем на озере Верхнее.

В июле 1907 года вдалеке от Канады произошло политическое событие, которое смутило покой Вацлава. Выступая в Марокко, в городе Танжере, немецкий император Вильгельм II подтвердил право этой страны на самостоятельность, а султана назвал законным носителем власти. Это противоречило стремлению Франции установить протекторат над Марокко и сместить султана. Французская и английская общественность оценили действия императора как шаг к ухудшению немецко-французских отношений. Витачек сделал для себя вывод, что надо ехать в Россию и участвовать в надвигающейся войне с Германией, бороться за освобождение Чехии. Он писал, что заболел военной горячкой и боится опоздать на эту войну.

Вацлав Витачек покинул службу на корабле и сел в поезд, идущий к Атлантике. Прибыв в порт, в тот же день устроился моряком на пароход «Монтесума», направлявшийся в Лондон, через шесть дней вышел на берег Темзы и встретился с лондонскими друзьями. Но очень скоро он уехал в Прагу.

В Чехии

К 1907 году политическое возбуждение Европы, вызванное выступлением Вильгельма II в Марокко, утихло, до войны дело не дошло. 23-летний Витачек остался в Праге на год, чтобы завершить образование в Торговой академии. После окончания учебы Вацлав размышлял, ехать ли ему к родным в Киев или остаться здесь. Принять решение помог случай.

Как австрийский офицер запаса, он был призван на учебные сборы в Праге. В последние дни сборов его вызвал подполковник австрийского генерального штаба Редл и долго расспрашивал о прошлой жизни и родственниках в Киеве. Затем Витачека послали в Вену, в военное министерство, где ему было предложено выполнять шпионские задания на железной дороге в Киеве, в районе станции Святошино и военных складов, что возле железнодорожной ветки завода Гретера и Криванека. Вацлав Витачек ответил: «Я австрийский офицер, но австрийским шпионом никогда не буду!» Полковник, с которым он разговаривал, возмутился и угрожал арестом, но все же отпустил его. Вацлав немедленно отправился в Прагу, а оттуда выехал в Киев ближайшим поездом.

В Киеве

Об отъезде Витачека из Праги стало известно австрийским военным. Через две недели пребывания в Киеве он получил от 88-го Австрийского адвокатского управления приказ незамедлительно прибыть по служебным делам в Черновцы, тогда австрийский город. Он не выполнил приказ и на этом закончил свою карьеру в австрийской армии.

Вскоре после приезда к родным он встретил инженера завода Гретера и Криванека Виктора Кашпара, который создавал фирму по производству спортивного инвентаря, и стал его компаньоном. Они налаживали производство гимнастических снарядов, других спортивных принадлежностей и одежды для спорта в доме на ул. Фабричной, 5 (ныне ул. Исаакяна). Их фирма публиковала рекламу: «Единственная русская фабрика гимнастических принадлежностей В. В. Кашпар в Киеве».

Витачек и Кашпар заинтересовались новым видом спорта, появившимся в городе в 1900-е гг. — «футбоолом» (тогда писали с двумя «о») и начали опекать его энтузиастов. До них «футбоольные» команды чехов, рабочих завода Гретера и Криванека, и студентов Политехнического института были «дикими». В 1911 году преподаватель КПИ А. Н. Тананаев, В. Кашпар и В. Витачек организовали первый чемпионат города, в котором участвовали также команды некоторых гимназий. В. Витачек и его брат Йиржи, студент КПИ, играли в чешской команде.

Круг знакомых расширялся. В. Витачек познакомился с капитаном генерального штаба Н. Г. Семеновым, начальником штаба 9-й кавалерийской дивизии, и по его поручительству стал членом аэроклуба, где встречался с премьер-министром П. А. Столыпиным, генералом Н. А. Сухомлиновым, командующим и начальником штаба КВО генералом В. М. Драгомировым и другими важными персонами.

Успехи в коммерции расширяли возможности В. Витачека, но сердце требовало иного. Сабля и конь оставались его идеалами. В своих фантазиях он строил воздушные замки в ожидании мировой войны и освобождения родины. Из бесед с офицерами он понял, что в воинских кругах считают неотвратимой войну с Австро-Венгрией с целью присоединения к России земель Руси Червенских городов (ставших в XVIII столетии после разделов Польши австрийской провинцией Королевство Галиции и Лодомерии), Карпатской Руси и Буковины, а также освобождения славянских народов монархии Габсбургов. Вступление в ту армию, которая будет воевать за свободу чешских земель, он воспринимал как свою личную обязанность.

Витачек рассказал генералу В. М. Драгомирову о том, как его «нанимали в шпионы», указал на опасность со стороны австрийских офицеров запаса и добавил, что в Австрию вернется только под российским флагом.

Чтобы осуществить свою мечту, Витачек решил поступить в кавалерийское офицерское училище в Петербурге. Спустя несколько месяцев он получил ответ, что может быть принят только после получения подданства России. Он подал об этом ходатайство. Шли месяцы ожидания. В это время Австрия начинала аннексию Боснии и Герцеговины и мобилизацию офицеров запаса. Витачек получил повестку и, по его словам, ответил на нее так, как запорожские казаки ответили турецкому султану Ахмеду I в 1605 году на приглашение служить ему.

Наконец «пришло подданство». Сразу же после оформления документов Вацлав вновь подал прошение о принятии в кавалерийскую школу. Снова долгое тревожное ожидание — и неутешительный ответ: его не могут принять, так как его возраст превышает допустимый законом.

Неуспех не остановил Витачека. Он подал заявление о вступлении в какой-либо кавалерийский полк. Шел 1914 год. 1 августа началась война, и на следующий день Николай II провозгласил манифест о мобилизации.

В штабе 3-й армии

С первого дня войны у штаба КВО наблюдалось большое скопление извозчиков, экипажей и автомобилей. Вацлав с трудом пробился к входу, объясняя жандармам, что идет к начальнику штаба генералу В. М. Драгомирову по неотложному делу. В приемной адъютант спросил, по какому именно делу. Вацлав объяснил, что просит направить его в любой кавалерийский полк на австрийском фронте. Через некоторое время в приемную вышел генерал. Он выразил Вацлаву, уже знакомому ему по аэроклубу, добрые пожелания в связи с будущей службой и направил в отделение разведки полковника Н. Н. Духонина. Жандарм проводил его.

После представления был проведен тщательный опрос, затем с Вацлавом беседовал сам полковник генерального штаба Духонин, «человек лет сорока, который произвел приятное впечатление и вызвал доверие». В коротком разговоре полковник сказал В. Витачеку, что он принят в армию России как военный доброволец, пока без звания, и будет определен туда, где понадобится, а завтра должен с восьми утра приступить к службе в отделении.

На следующий день, 5 августа, в 8:00 Вацлав был на рабочем месте. Н. Н. Духонин дал ему первое задание — перевести с русского языка на чешский текст обращения великого князя Николая Николаевича к чешскому народу и отпечатать его в типографии штаба округа. Перевод он сделал, но в типографии штаба не было чешского шрифта. Пришлось обращаться в типографию «Чехослована», единственного тогда в империи чешского еженедельника. Редактор его, В. Швиговский, поправил текст и разрешил печатать. Листовки с обращением потом сбрасывались с самолетов над австрийскими позициями.

Готовился выезд штаба в зону фронта. В. Витачек узнал, что его зачислили в штаб 3-й армии, в отделение разведки. Ему приказали носить офицерскую форму, оружие и кокарду, но без офицерских погон. Полковник объяснил, что это форма добровольца, по которой русские солдаты видят в нем начальника. Командующим армии был генерал от инфантерии Н. В. Рузский, начальником штаба генерал-лейтенант В. М. Драгомиров, главным квартирмейстером полковник генштаба М. К. Дитерихс, командиром отделения разведки полковник Н. Н. Духонин. В день отъезда Вацлава провожал на вокзале брат Йиржи. Он сказал, что тоже пойдет на войну. В вагоне разведчиков Вацлаву указали место в офицерском отделении.

Старшим офицером разведки был статский советник профессор Н. Н. Стоянович, 60-летний черногорец, вторым — капитан артиллерии Постников, было еще несколько офицеров без звания, в том числе вольноопределяющийся Розенфельд, владевший четырьмя языками, высокообразованный крещеный еврей, принятый в обход закона по протекции великого князя Димитрия Павловича. После революции Розенфельд станет большевистским командиром в 3-й армии.

Переход австрийской границы. Kременец

В десятых числах августа поездом ехали через Ровно и Дубно в Кременец, где пересели в автомашины и приблизились к австрийской границе недалеко от Почаевского монастыря. 20 августа перешли границу Австро-Венгрии.

Штаб армии разместили в австрийском местечке Подкамень, в замке помещика Ченьского. Сюда доносились звуки артобстрела, были видны разрывы снарядов.

Выехали в Злочев. Там было много пленных. Первым на допросе у Вацлава оказался кадет-фельдфебель, он заявил о своей верности императору и сведений не дал. Вторым был поручик в запасе доктор Й. Патейдл. Эта встреча с образованным соотечественником сначала обрадовала Вацлава, а потом разочаровала: он, как и многие другие «чехи из дома», относился к идее освобождения родины гораздо спокойнее по сравнению с «приземленными», но более патриотичными «русскими чехами». В то время Й. Патейдла интересовало прежде всего предстоящее денежное содержание. Только после почти двухлетнего пребывания в лагере он станет политически активным добровольцем, а по окончании войны — первым председателем Общества легионеров Чехословакии и депутатом парламента. В период нацистской оккупации он будет репрессирован и погибнет 7 октября 1940 года в лагере Дахау.

После отступления от Злочева к Львову австрийская армия оказала сопротивление у села Гологоры. Полковник Н. Н. Духонин с переводчиком В. Витачеком срочно выехали на фронт, чтобы получить новые сведения о неприятеле. Они ехали на машине по местам, где прошел злочевский бой, через поля, усеянные трупами австрийских и российских солдат. У штаба дивизии тоже лежали убитые. Утомленный капитан неохотно докладывал обстановку. Допросы пленных новых сведений не дали. Н. Н. Духонин и В. Витачек вернулись в штаб 3-й армии. Вацлав записал: «Такого количества трупов я никогда не видел и не представлял, что такая скотобойня людей возможна при безудержном ударе пехоты, свидетелем которого я был».

После отступления австрийцев от Гологор 4-я, 5-я, 3-я и 8-я армии Юго-западного фронта нанесли удары с разных сторон по городу, тогда называвшемуся Лемберг, и 2 сентября заняли его. Это был Львов, входивший в число восьми червенских городов. Его основал князь Даниил Галицкий в 1247 году, с 1387 по 1772 гг. он находился в составе Польского королевства, затем Речи Посполитой, а с 1772 по 1914 гг. в составе Австро-Венгрии как Лемберг, столица новой австрийской провинции Королевство Галиции и Лодомерии.

Н. Н. Духонин и В. Витачек проехали Львов на машине, не задерживаясь. Они спешили в Струмилов и далее в Жолкиев, куда перемещался штаб армии. От пленных новой информации получали мало. Духонин был недоволен этим и сам начал вести допросы, а Витачек переводил. Это принесло еще меньше успеха. Он говорил, что пленные чехи «бесхарактерные», «осторожные», «не стали предателями императора» и «даже лгали». Полковник не учитывал, что с Витачеком они разговаривали, как со своим земляком, «краяном».

Отношения Витачека с Духониным обострились. Он заявил: «Господин полковник, я не позволю оскорблять мой народ! Прошу перевести меня из штаба в воинскую часть на фронте. Как доброволец, я имею на это право» «Ваша просьба будет исполнена!» — последовал ответ.

Два дня они не встречались. Вацлав ждал распоряжения о переводе. Полковник его вызвал, дал распоряжения по текущей работе, как будто ничего не произошло. Капитан Постников, желавший ухода Вацлава из отделения, советовал ему повторить просьбу. Но статский советник Стоянович, друг Духонина, сказал: «Своим выступлением вы импонировали полковнику и укрепили свое положение, полковник вас не отпустит. Вы обязаны остаться, вам нет замены».

Пилот капитан Нестеров

К отделению разведки штаба 3-й армии было придано отделение самолетов. Командиром его был капитан П. Н. Нестеров, летчик, который в августе 1913 года в Киеве над полем возле завода Гретера и Криванека, в настоящее время плотно застроенном (институты Академии наук Украины, киностудия им. Довженко, издательство «Пресса Украины», станция метро и др.), впервые продемонстрировал «мертвую петлю».

С первых дней пребывания штаба 3-й армии в Жолкове туда стал наведываться австрийский самолет, он сбрасывал несколько бомб и улетал. Стрельба из винтовок по нему была безуспешной. Полковник вызвал Нестерова, чтобы он посоветовал, как прекратить эти визиты. Тот сказал, улыбаясь: «Надо дождаться его прилета, и я собью его».

Через два дня появился вражеский самолет и сбросил две бомбы, но мимо цели. Нестеров в это время спал в ангаре. Его разбудил наблюдатель. Как был, в рубашке, без верхней одежды, Нестеров вскочил в самолет, быстро взлетел и начал набирать высоту. Австрийский пилот барон Розенталь низко маневрировал тяжелым «Альбатросом» и дал возможность Нестерову подняться над ним. В решающий момент самолет Нестерова ударил сверху в хвост самолета противника, оба крыла его были сломаны, и он рухнул на землю. Самолет Нестерова как бы остановился, а затем начал падать, как лист с дерева, совершая круги и ускоряясь. Так 8 сентября 1914 года 27-летний капитан П. Н. Нестеров совершил в воздушном бою первый таран в истории авиации — сбил противника и погиб сам.

Вацлав Витачек, потрясенный увиденным, вскочил в штабной автомобиль и приказал шоферу ехать. Через несколько минут он заметил среди заболоченного луга обломки самолета, окровавленные обрывки одежды и тело погибшего героя.

Первое ранение, первая награда

В эти дни 3-я армия вела тяжелые бои у Равы-Русской. Они завершились 11 сентября отступлением австрийцев и потерей ими 350 000 человек. Было захвачено много пленных и трофеев. Потери русских составили около 300 000.

Отдел разведки работал напряженно. Штаб перешел в городок австрийской Польши Любачов. Здесь Вацлав получил письмо из Киева от сестры. Она сообщила, что в городе идет организация дружины добровольцев из российских чехов. Это была радостная новость: готовилось вооруженное сопротивление чехов режиму Габсбургов, хоть и не на родине, а за границей. Мечта Вацлава становилась реальностью. Формирование дружины в Киеве — убедительный пример для агитации пленных чехов во время допросов.

9 октября начались бои у реки Сан, а затем длительная осада крепости Перемышль. Витачек с полковником выезжали в штабы дивизий, полков и на позиции батальонов, чтобы оценить обстановку, попадали под обстрелы. При одном из них Вацлав был ранен в голову шрапнелью. К счастью, череп не был поврежден, ему наложили повязку. В госпиталь он не пошел, но голова болела, рана заживала медленно.

Вернувшись в штаб армии с осады Перемышля, Вацлав Витачек получил награду — солдатский Георгиевский крест. Это был первый «Георгий», врученный чеху в начале Великой войны. Вторым поводом для поздравлений было производство в офицеры армии России. Из приказа следовало, что 26 октября 1914 года на основании представления Генерального штаба № 2843 от 5 августа 1914 года он произведен в подпоручики как бывший поручик австрийской службы за заслуги в армии России, храбрость в боях у р. Сан и разведки под Перемышлем, зачислен в список офицеров Чешской дружины и оставлен прикомандированным к штабу 3-й армии.

Встреча с Чешской дружиной

В Любачове на площади к Вацлаву обратился подпоручик пехоты: «Наздар, Витачек! Что ты здесь делаешь?» Это был Карел Петрик, будущий генерал и почетный гражданин Праги. Он сообщил, что в город пришла дружина. Встретившиеся дружинники-киевляне поздравляли Витачека с первым «чешским Георгием». Он сожалел, что не мог в тот день посетить дружину, в которой находились его брат Йиржи и два двоюродных брата: тезка Вацлав Витачек, который погибнет от контузии при взрыве снаряда, и Войтех Клецанда из Харькова, будущий генерал.

Приход Чешской дружины рождал у Вацлава разные мысли, чаще печальные. Воспоминания о «полях, усеянных убитыми» у Голгоры и реки Сан вызывали тревогу за жизнь добровольцев и желание узнать, как их намереваются использовать. Он вспомнил разговор с Духониным еще до прихода дружины и его слова: «Опыт работы с вами привел нас к мысли, что чешских добровольцев следует привлечь к службе разведки. Такое предложение подано в Ставку».

Пользуясь добрым отношением командующего армией, Витачек в удобный момент задал генералу Р. В. Рузскому вопрос о том, как будет использована Чешская дружина. Генерал ответил, что ему понятна забота Вацлава о сослуживцах, и выразил надежду, что они станут такими же хорошими разведчиками. Вацлаву было приятно, что он своей работой способствует укреплению доверия к дружине со стороны высшего командования армии России.

На следующий день командир дружины пригласил Витачека в штаб. Там ему торжественно объявили о присвоении звания «поручик дружины» и продолжении службы в штабе армии. Поручик В. Клецанда вручил ему погоны офицера пехоты Чешской дружины.

Продолжение в следующем номере

Литература и источники

Major V. Vitáček. Neznámý vojín. II.vydání. Praha, 1927.

Кузьмин Георгий. Откуда он, такой техничный и полон выдумок игрок? Оказывается, на заре века киевского футбольного «младенца» пестовала чешская няня. Киевские ведомости, 1998, 12 августа.

Русская армия в Великой войне: Львов — Рава Русская — Перемышль. www.grwar.ru/library/Sherbacheff-9corps/SH_02.html.

Služební výkaz. UVA. Praha.

Муратов А., Муратова Д. Чешская дружина и ее первые добровольцы. Добровольцы из Харькова. ч. 4. Русское слово № 12/2013.