Эта бомба была самым убедительным аргументом, который использовал Никита Хрущев, доказывая всему миру преимущества социалистического строя. Похоже, демонстрируя «Кузькину мать» в Манеже, нынешние властители России дают понять, что и сегодня ядерное оружие является важнейшим инструментом обеспечения интересов Кремля на международной арене.

НАЧАЛО АТОМНОЙ ЭРЫ

Решение о создании советского ядерно-оружейного комплекса было принято 20 августа 1945 года, через две недели после первого применения атомного оружия. 6 августа 1945 года атомная бомба была сброшена на Хиросиму, а через три дня атомной бомбардировке подвергся Нагасаки. Соответственно, 6 августа 1945 года считается началом новой, атомной эры в истории человечества. Правда, физики и историки называют и другие относящиеся к этому даты, например, дату публикации в декабре 1938 года статьи немецких ученых Отто Хана и Фридриха Штрасманна о делении ядер урана, сопровождающемся выделением энергии, открывшей путь к ядерному оружию. Можно вести отсчет от 2 августа 1939 года, когда президенту США Франклину Рузвельту было направлено письмо, подготовленное Лео Сциллардом, Эдвардом Теллером и Юджином Вигнером и подписанное Альбертом Эйнштейном. В нем говорилось о возможности создания ядерного оружия и о том, что оно может появиться в гитлеровской Германии. Ученые рекомендовали президенту начать в США работы в этой области, чтобы не позволить нацистам первым получить новое оружие. И все же именно в августе 1945 года это оружие стало одним из важнейших факторов, определяющих развитие человечества.

Споры о том, чем руководствовался Белый дом, отдавая приказ об атомной бомбардировке японских городов, ведутся до сих пор. Одни считают, что применение нового оружия невиданной ранее мощности подтолкнуло японское правительство к капитуляции и тем самым предотвратило гибель как минимум полумиллиона американских солдат и, возможно, еще большего количества японцев, неизбежную в случае продолжения войны и, следовательно, боев на японских островах. Другие доказывают, что США нанесли по Японии ядерный удар с тем, чтобы продемонстрировать миру, и прежде всего — Советскому Союзу, что отныне именно Вашингтон будет определять судьбы планеты. Аргументы в пользу и той, и другой точки зрения хорошо известны, равно как и история создания в Соединенных Штатах атомного оружия. По иному обстоит дело в России. Официальная история атомного проекта СССР фальсифицирована, о многих ее моментах российские историки и физики предпочитают не упоминать.

«МУДРОСТЬ» ТОВАРИЩА СТАЛИНА

В России до сих пор любят повторять сакраментальную фразу: Сталин «принял Россию с сохой, а оставил с атомной бомбой». В воспоминаниях многих физиков, входивших в руководство атомного проекта, иногда открыто, а чаще завуалировано говорится о стратегическом гении Сталина, благодаря прозорливости, требовательности и заботе которого советские ученые и инженеры ликвидировали атомную монополию США и тем самым спасли страну и мир от ужасов ядерной войны. Это один из ключевых мифов, связанных с созданием советского ядерного оружия.

Прозорливость Сталина вызывает серьезные сомнения. На протяжении нескольких лет вождь советского народа не верил ни ученым, ни разведчикам, докладывавшим о возможности появления атомного оружия и работах, ведущихся в этой области в США и Великобритании. В этом, как, впрочем, и во многих других отношениях, Сталин был похож на своего политического близнеца Адольфа Гитлера, который (слава Богу!) также не верил в атомное оружие и разрешал по минимуму финансировать соответствующие исследования. В итоге, первое постановление Государственного комитета обороны, посвященное ядерному оружию, было принято в сентябре 1942 года. Решающую роль в его принятии сыграли накопившиеся донесения разведки о работах в этой области в США и Великобритании. Осенью 1942 года Академии наук поручалось лишь «представить Государственному комитету обороны к 1 апреля 1943 года доклад о возможности создания урановой бомбы» ⁱ. Чуть позже, в 1943 году, были начаты первые исследования, связанные с разработкой ядерного оружия, и поиски урановых месторождений.

Однако вплоть до августа 1945 года главной задачей узкой группы научных руководителей советского атомного проекта во главе с Игорем Курчатовым было изучение материалов, поступавших от советской агентуры в США и Великобритании. Полный список советских «атомных шпионов», работавших в этих странах, неизвестен до сих пор. В основном, в их число входили американские и английские коммунисты и люди левых взглядов, работавшие в ядерных лабораториях. Есть сведения, что советским коллегам кое-что рассказывал сам Альберт Эйнштейн, питавший слабость к Маргарите Коненковой, жене известного скульптора Сергея Коненкова. С 1924 года чета Коненковых жила в США, где работала на НКВД, а в 1945 году, видимо, не по своей воле срочно перебралась в СССР ⁱⁱ.

Данные разведки были настолько обстоятельными и полными, что первая советская атомная бомба была точной копией американской бомбы, сброшенной на Хиросиму. Так распорядился Сталин, который, судя по всему, не слишком доверял своим ученым. Стоит добавить, что Курчатов и другие пользовавшиеся доверием Лаврентия Берии ведущие ученые атомного проекта: Иоффе, Алиханов, Кикоин, Арцимович, Харитон и Щелкин, которым было разрешено работать с материалами НКВД, не только готовили заключения по этим материалам, но и формулировали задания разведчикам, действовавшим за рубежом. Это был первый, но далеко не последний опыт тесного сотрудничества советских физиков и НКВД в создании ядерного оружия. Помимо всего прочего, знакомство с донесениями шпионов оказалось полезным для ученых, имевших к ним доступ. Поскольку у них не было права разглашать источник своих сведений, они нередко выдавали их за результат собственных исследований или научных озарений, что, естественно, укрепляло их позиции и авторитет в ученом сообществе.

В августе 1945 года прохладное отношение Сталина к созданию ядерного оружия резко изменилось. Бомбардировка Хиросимы и Нагасаки показали, что Советский Союз далеко отстал от Соединенных Штатов в этой области. Вождь советского народа впал в панику: американское атомное оружие срывало разрабатывавшиеся в то время планы экспансии в Европе и Азии. Ядерная программа, во главе которой был поставлен Берия, стала для Сталина и его клики наивысшим приоритетом. Были приняты чрезвычайные меры, в том числе беспрецедентная мобилизация огромных промышленных и финансовых ресурсов. Ликвидация американской атомной монополии была объявлена ключевым фактором безопасности страны.

Более того, Сталин решил, что советский ядерно-оружейный комплекс должен быть намного мощнее американского. Действительно, в США в рамках Манхэттенского проекта было построено два промышленных объекта, на которых производилась ядерная «взрывчатка»: Хэнфордский комплекс в штате Вашингтон, предназначенный для выработки оружейного плутония, и комплекс в Ок-Ридже в штате Теннесси, где производилось обогащение урана. В СССР же ядерные оружейные материалы производились пятью комбинатами: заводы Челябинска-65, Красноярска-26 и Томска-7 нарабатывали оружейный плутоний; а в Томске-7, Красноярске-45 и Свердловске-44 находились мощности по обогащению урана. В США было единственное предприятие, на котором собирались ядерные боеприпасы — завод Пэнтекс в Техасе, а в СССР было построено два таких комбината — в Арзамасе-16 и Свердловске-45 ⁱⁱⁱ. Российские ученые-атомщики и руководители ядерной промышленности нередко трактуют это как проявление стратегического гения Сталина. На деле это обернулось для СССР огромной дополнительной растратой материальных ресурсов и потерями человеческих жизней.

КТО И КАК СТРОИЛ СОВЕТСКИЕ АТОМНЫЕ ГОРОДА

Во главе советского атомного проекта был поставлен Лаврентий Берия, ключевые роли в нем играли, с одной стороны, физики-атомщики, решавшие научные задачи, с другой — генералы и полковники НКВД/МГБ, ответственные за строительство атомных городов и предприятий, обеспечение режима секретности и решение других организационных задач. Это было не случайно. Одну половину рабочей силы, занятой на сооружении атомных институтов, заводов и шахт, а также добыче урана, составляли заключенные ГУЛАГа. Другая состояла из военнослужащих так называемых военно-строительных частей МВД, укомплектованных в основном так называемыми «повторно призванными», то есть освобожденными из немецких лагерей военнопленными, а также людьми, находившимися на временно оккупированных территориях.

Ученые, участвовавшие в атомном проекте, воспринимали массовое использование рабского труда узников ГУЛАГа как нечто само собой разумеющееся. Бывший первый заместитель Курчатова, профессор Головин писал, например: «Все стройки, рудники, „Атомграды“, даже наш институт в Москве (Институт атомной энергии им. Курчатова) — на всех этих объектах работали заключенные. ... На наших стройках их были многие тысячи. Все специалисты это видели и обо всем знали... Сейчас это кажется невероятным, но, когда возникала нехватка строителей и Берия говорил: „Что ж, завтра подошлем дополнительный контингент“, — это воспринималось спокойно» ^iv. Численность заключенных, строивших атомный комплекс, достигала нескольких сотен тысяч человек. В частности, в конце 1945 года в распоряжение атомного проекта были переданы 13 лагерей Главного управления лагерей промышленного строительства НКВД, в которых находились 103 тысячи заключенных. Чуть позже к ним были добавлены лагеря Главного управления лагерей горно-металлургических предприятий НКВД, где были в то время сосредоточены 190 тысяч заключенных, треть которых относилась к так называемому «спецконтингенту» — бывшим военнопленным, репатриантам и другим, попавшим в ГУЛАГ без суда ^v.

В создании американского ядерного оружия, в так называемом Манхэттенском проекте, в 1944 году, когда интенсивность работ достигла максимума, было занято около 130 тысяч человек, из которых примерно 85 тысяч человек были задействованы в строительных работах. В СССР численность строителей была в девять-десять раз больше. В 1950 году, например, она достигла 700 тысяч человек, половину из которых составляли заключенные ГУЛАГа, треть — военно-строительные части МВД и лишь около 10 процентов приходилось на вольнонаемных, свобода которых была сильно ограничена ^vi. Условия жизни строителей, как заключенных, так и военных, были чудовищными. Между тем, тогдашний министр внутренних дел генерал Круглов, приезжая на атомные стройки, подвергал жесткой критике их руководителей за то, что, по его мнению, они слишком много сил и ресурсов тратили на создание хотя бы минимальных жилищных условий для строителей в ущерб промышленному строительству ^vii. Это приводило к крайне высокой смертности. Официальные данные об этом до сих пор хранятся в недоступных исследователям архивах ГУЛАГа и Росатома. Но в дошедших до нас немногих воспоминаниях говорится, что смертность среди строителей «приобретала огромные размеры» ^viii.

Вот, например, выдержки из письма Юрия Грибченко, военного строителя, живущего в Краснодарском крае, участвовавшего в конце 1940-х годов в строительстве атомного комбината в Кыштыме: «Приходилось видеть Берию, когда он приезжал со своей свитой в Кыштым. Видел я и те березы без коры, которую поели заключенные. ... Объект Ц запомнился мне трубой, из которой валил желтый дым. И хотя труба была высотой 150 метров, дым под острым углом шел к земле, дышать было совершенно невозможно. Высокие трубы были также и у объектов А и Б, это были реактор и радиохимический завод. Высокие трубы служили для удаления радиоактивных газов. Объект Ц — это хранилище концентрированных радиоактивных отходов, растворенных в азотной кислоте, от которой при ее разогревании и шел желтый дым. Для строительства этих высоких труб использовали только заключенных. Туда посылали только „смертников“, у кого сроки были по 10—25 лет. Почему „смертники“? У них не было никакой страховки наверху. Амплитуда качаний трубы два-три метра ... разбившиеся насмерть были каждый день» ^ix. По словам российского историка Жореса Медведева, «тайна судьбы миллионов людей, которые внесли самый трудный вклад в создание атомной мощи сверхдержавы, остается нераскрытой ... Ясно только одно — атомный ГУЛАГ унес намного больше жизней, чем первые атомные бомбы, сброшенные на Хиросиму и Нагасаки...» ^x.

КОМУ ДО ОРДЕНА, НУ А КОМУ ДО ВЫШКИ...

Вряд ли можно найти исторический труд или книгу воспоминаний участника советского атомного проекта, где бы не говорилось о наградах, полученных его руководителями после успешного испытания первой советской атомной бомбы. Действительно, Сталин не поскупился на вознаграждение тем, кто создал для него оружие чудовищной мощности. Так, главный конструктор ядерных боезарядов академик Харитон был премирован миллионом (!) рублей, автомашиной ЗИС-110, ему были построены особняк и дача. Несколько десятков других ученых-атомщиков получили дачи, десятки или сотни тысяч рублей, автомашины Победа и так далее, и тому подобное. Желающие могут ознакомиться с полной информацией о том, кто и чем был награжден, в сборнике рассекреченных документов «Атомный проект СССР. Документы и материалы» ^xi.

Однако до сих не рассекречены документы, проливающие свет на судьбу сотен тысяч рядовых строителей, как заключенных ГУЛАГа, так и солдат и офицеров военно-строительных частей, после того, как построенные ими объекты были сданы в эксплуатацию. Между тем, есть основания полагать, что она сложилась трагически. Параноидальная забота о секретности привела к тому, что после завершения строительства атомных предприятий военно-строительные части перебрасывались на новые стройки в отдаленных районах страны, либо их солдаты и офицеры отправлялись туда на поселение. Вот что пишет бывший военнослужащий одной из таких частей Анатолий Вышемирский: «Под Кыштымом, куда мы прибыли, уже находились прибывшие ранее военно-строительные батальоны из бывших военнопленных, которых не распустили по домам после освобождения. ... Было там много и заключенных. Но и наши условия мало чем отличались от лагерных. Да мы и были все в одном огромном лагере. Это была закрытая зона и охранялась пуще государственной границы. И когда было в целом завершено строительство, то было объявлено о демобилизации. Это был 1951 год. Сформировали первую партию. Перед строем замполит сказал: „Родина никогда не забудет вас! Не забудет того, что вы здесь совершили. О вас напишут книги“. И отправили всю партию в Магадан на новые лишения! Вот и благодарность Родины» ^xii.

Меньше известно о судьбе заключенных ГУЛАГа. Один из исследователей, Яков Ладыженский, пишет, например, что в его личной библиотеке примерно 400 книг лагерных мемуаров, но «записок работавших на этих (атомных — ЮФ) объектах и спасшихся мне не попадалось. Как не попадался ни один уцелевший зек. Может, кому-то повезло больше. Вот ведь странно. С Норильска и Колымы — навалом, Колымы и Джезказгана — пожалуйста, а с Красноярска-26 — никого» ^xiii. Это рождает самые страшные предположения. Ведь говорил же вождь и учитель советских людей: нет человека — нет проблемы. В общем, как пел когда-то Владимир Высоцкий, «кому до ордена, ну а кому до вышки».

ОПЕРАЦИЯ «СНЕЖОК»: 45 ТЫСЯЧ ПОДОПЫТНЫХ

Презрение к судьбам рядовых советских людей, в том числе так или иначе участвовавших в атомном проекте, было характерно не только для ученых-атомщиков и генералов госбезопасности. Это была типичная черта вообще всей советской номенклатуры и военного командования. Одним из чудовищных примеров этого являются проведенные в 1954 году испытания атомного оружия в районе Тоцкого полигона, зашифрованные поэтическим названием Операция «Снежок».

После создания в СССР атомного оружия перспектива ядерной войны в Европе стала вполне реальной. Соответственно, советское военное командование и конструкторы атомных боезарядов хотели более или менее точно знать, как могут и будут действовать войска в условиях его реального применения. В частности, особый интерес представлял вопрос: сохранит ли личный состав способность к боевым действиям, и если да, то в течение какого времени, пройдя через эпицентр ядерного взрыва. Выяснить это решили на практике. Предполагается, что инициаторами такого эксперимента являлись Борис Ванников, руководивший в первые годы после расстрела Берии производством ядерного оружия, и маршал Александр Василевский, первый заместитель министра обороны. С 1949 по 1953 год военные направили правительству более 20 представлений о проведении войсковых учений с реальным применением ядерного оружия.

С этой целью в сентябре 1954 года были проведены так называемые Тоцкие войсковые учения, в которых участвовало 45 тысяч солдат и офицеров. За ними наблюдали тогдашние руководители СССР Хрущев и Булганин, высшие советские военачальники, министры обороны Польши и Чехословакии, китайские маршалы Чжу-Дэ и Пэн-Дэ-Хуай, главный ученый-атомщик Игорь Курчатов. В их ходе отрабатывались действия наступающей стороны, войска которой преодолевали район атомного взрыва, а затем должны были удержать захваченные позиции до подхода резервов. Менее чем через час после взрыва 38-килотонной атомной бомбы, примерно в два раза более мощной, чем сброшенная на Хиросиму, войска «восточных» начали наступление через район ядерного взрыва, проходя в том числе через его эпицентр. Через насколько дней в «Правде» было опубликовано сообщение ТАСС, в котором говорилось: «В последние дни в Советском Союзе было проведено испытание одного из видов атомного оружия. Целью испытания было изучение действия атомного взрыва». ТАСС, правда, не уточнил, что изучалось действие взрыва не только на вооружения и технику, но, прежде всего, на личный состав. А тот факт, что в результате этого эксперимента десятки тысяч советских солдат и местных жителей получили солидные дозы радиации, многие заболели и умерли, никого из власть имущих не интересовал. Все участники учений и оказавшиеся вблизи него местные жители дали подписку о неразглашении, их истории болезни были фальсифицированы, и впоследствии врачи не могли даже представить себе, в чем причины заболеваний их пациентов. А сами участники Тоцких испытаний, умирая от ранних инфарктов, инсультов и рака, не могли рассказать о своем облучении даже лечащим врачам. Немногим удалось дожить до сегодняшнего дня ^xiv. Имеются сообщения о взрыве термоядерной бомбы над Чукоткой с тем, чтобы изучить, что будет с населением, подвергнутым облучению радиоактивными осадками.

ЗАЧЕМ СССР СОЗДАВАЛ ЯДЕРНОЕ ОРУЖИЕ?

После краха СССР многие факты, относящиеся к советскому атомному проекту, стали достоянием гласности. Стало невозможно скрывать, что создание ядерного оружия привело к колоссальным затратам материальных ресурсов и потерям человеческих жизней, а ядерно-оружейный комплекс представлял собой своего рода «атомный ГУЛАГ». Но, говорят сегодня руководители атомной промышленности и ученые-ядерщики, СССР был вынужден как можно скорее создать ядерное оружие, иначе он был бы стерт с лица земли американскими атомными ударами. «Кто знает, что случилось бы, не будь у Советского Союза ядерного щита, — писал, например, академик Харитон, создатель самых мощных советских ядерных боеголовок. — … Мы не думали о возможностях гибели человечества. Важно было не отстать, чтобы потенциальный противник тебя не обогнал…» ^xv. При этом в России обычно ссылаются на американские планы Пинчер, Дропшот и другие. Чаще других упоминается Дропшот, согласно которому, по мнению российских комментаторов, 1 января 1957 года должна была быть произведена атомная бомбардировка Советского Союза. Однако достаточно прочитать первую страницу этого документа (он весь, от первого до последнего слова, доступен любому пользователю интернета), чтобы понять ложь советской, а ныне российской пропаганды. По этому плану предполагалось, что 1 января 1957 года советские войска вторгнутся в Европу, и атомная бомбардировка крупнейших советских городов будет единственным средством, способным остановить советские танковые дивизии, рвущиеся к Ла-Маншу.

Наконец, в 1949 году, когда СССР впервые испытал ядерное оружие, но не имел на вооружении ни одной бомбы, у США имелось 235 бомбардировщиков, каждый их которых нес одну атомную бомбу и мог нанести удар по важнейшим политическим, экономическим и военным центрам СССР. В 1951 году, когда напряженность в отношениях СССР и США достигла максимума в результате войны в Корее, у СССР было 25 ядерных бомб, а у США — 640 бомб, причем около 550 из них на стратегических бомбардировщиках. Важно также, что до 1956 года у Советского Союза не было бомбардировщиков, способных долететь до американской территории ^xvi. Иными словами, вплоть до начала 1960-х годов Советский Союз был намного более уязвимым для атомных ударов, чем Соединенные Штаты. Спрашивается: если американское руководство собиралось уничтожить Советский Союз неспровоцированной ядерной бомбардировкой, почему Вашингтон этого не сделал в те годы, когда у него были все возможности избежать ответного удара?

Этого не могли не понимать советские руководители. Но ядерное оружие создавалось в СССР не только и не столько для того, чтобы предотвратить американское ядерное нападение, но для того, чтобы выиграть третью мировую войну. Советские планы, в частности, предполагали нанесение ядерных ударов по линии от датского побережья до Страсбурга, после чего советские войска должны были выйти к французской границе и побережью Северного моря. Вот характерное высказывание одного из начальников советского Генерального штаба маршала Николая Огаркова: «Мы не собираемся дожидаться, когда на нас нападут. … Мы сами начнем наступление, если нас вынудят к этому и мы обнаружим первые признаки начала ядерного нападения НАТО. Мы вправе назвать это ответным ударом, не дожидаясь, когда противник начнет забрасывать нас ракетами. Поэтому на наших учениях мы отрабатываем наступательные операции. … В течение 13-15 дней наши войска должны занять территорию Западной Германии, Дании, Голландии, Бельгии и выйти на границу с Францией» ^xvii.

И последнее. Многие, хотя и не все, американские ученые, участвовавшие в Манхэттенском проекте, испытали после 1945 года угрызения совести за то, что создали оружие, способное уничтожить человечество. Среди их советских коллег только один — Андрей Сахаров разделял во второй половине своей жизни подобные чувства. Похоже, в СССР возникла особая разновидность ученых, интеллектуальной элиты «атомного ГУЛАГа», готовых верой и правдой служить тоталитарному режиму. К сожалению, и сегодня ученые и инженеры российских «атомных городов» в большинстве своем испытывают ностальгию по советскому прошлому, когда они входили в привилегированное меньшинство.