Вишенкой на торте было заявление администрации о том, чтобы мы пересмотрели наш рацион и питьевой режим, чтобы меньше хотелось в туалет», — рассказывает в письме один из врачей московской ГКБ № 15. Письмо анонимно опубликовал профсоюз «Альянс врачей».

Медики редко рассказывают о тяжелых, просто неприемлемых условиях труда от своего имени — за это их, как минимум, могут уволить. Но, вероятно, очень многие российские врачи, работающие сегодня с пациентами, зараженными COVID-19, могли бы подписаться под этим письмом. В начале апреля мэрия Москвы заявила, что из-за растущего числа заразившихся коронавирусной инфекцией скорая помощь работает на пределе. Через несколько дней в сети появились сообщения из регионов — о большой нагрузке и отсутствии средств защиты. Власти отрицают недостаток средств и медикаментов, пользователи соцсетей рассказывают, что ждут приезда врачей часами, в интернете выложили кадры, на которых видна очередь из нескольких десятков машин скорой на подъезде к больнице.

Проблемы российского здравоохранения были очевидны задолго до COVID-19, пандемия лишь умножила их. Сегодня во многих больницах России (как и в больницах ряда других стран, конечно) не хватает врачей, средств защиты, медикаментов, оборудования, койко-мест. Примечательно, что 20 лет назад российские власти начали проводить «оптимизацию здравоохранения», и количество больниц стало сокращаться: по данным Росстата, в стране с 2002 года в среднем закрывается 353 больницы в год.

Согласно официальным документам, целью оптимизации было улучшение качества медицинской помощи на основе повышения эффективности деятельности медицинских организаций и их работников. Однако сами врачи сравнивают этот процесс с приватизацией 1990-х гг., которая должна была улучшить промышленность, но в итоге разрушила ее. Оптимизация московского здравоохранения проводилась с расчетом на то, что часть нагрузки будет перенесена на амбулаторное звено, именно поэтому, по мнению власти, места в стационарах стали не нужны. В больницах возникла острая нехватка мест и врачей, а московским скорым давали указание сокращать количество госпитализаций.

Работу скорой помощи, кстати, тоже «оптимизировали», но намного раньше, еще в начале 1970-х, когда объединили скорую и неотложную помощь. Изначально скорая выезжала только на экстренные вызовы — серьезные травмы и опасные для жизни заболевания, врачи неотложной помощи занимались штатными ситуациями. Объединение проводилось под предлогом улучшения качества помощи на госпитальном этапе и сокращения количества структур, но привело к тому, что бригадам все чаще приходилось выполнять не свойственные им функции, уровень профессионализма падал. По прошествии лет скорую и неотложку пытались разделить, но механизм уже не заработал, поэтому их объединили снова.

В таком «оптимизированном» состоянии российская система здравоохранения начала борьбу с коронавирусом. Больницы переполнены, а условия работы, уровень зарплат и защиты врачей в зависимости от главврача больницы или подстанции варьируется от хорошего до практически нулевого.

Для лечения пациентов с коронавирусной инфекцией переоборудуются отделения и целые больницы, войти в новый ритм работы медикам трудно. Сотрудники скорой помощи рассказывают, что очереди из машин скорых у больниц пока возникают не столько из-за того, что госпитализированных много, сколько из-за неподготовленности медицинского персонала.

— Постановили, что ковидных больных нужно возить в определенные больницы. И получается, что заразившихся много, больниц мало, и скорые со всего города едут в эти больницы, такой эффект бутылочного горлышка. Работники скорой физически не могут отработать вызов быстро, потому что большая часть больниц не привыкла к массовым поступлениям, долго оформляют документы, — рассказывает один из врачей подстанции московской скорой помощи. — Что касается средств защиты, у нас они есть, но их как бы нет. У меня в машине лежит четыре костюма, я нечасто попадаю на ковидные вызовы, и мне этого, думаю, пока хватит. А есть бригады, которые попадают на такие вызовы чаще, у них тоже по два-три костюма есть, и вот у них будут проблемы с заменой. Поэтому если раньше предписывалось на любое подозрение коронавируса надевать костюмы, то сейчас — только на вызов к пациенту с уже подтвержденным диагнозом. Та же проблема с респираторами и очками. Они есть, можно поехать в больницу и выписать себе еще, но это пока. Говорят, они подорожали, так что дальше будет сложнее.

Фельдшер подстанции скорой помощи Московской области также отмечает, что средств защиты у них на подстанции пока хватает, но нагрузка на бригады возросла на 20 %.

— Нагрузка большая не только потому, что много заболевших ковидом, но и потому что много паникеров. Люди сами себя накручивают и изматывают, доводят до ужасного состояния в условиях самоизоляции, в разы возросли бытовые конфликты, бывают побои, семейные драки, иногда они связаны с алкоголем, — рассказывает фельдшер.

Стационарные «оптимизированные» больницы переполнены, врачи работают по 20 часов, в туалет выйти не могут, потому что один выход займет около 40 минут: нужно снять костюм, пройти дезинфекцию, дойти до туалета, вернуться, пройти дезинфекцию и снова одеться. Речи о том, чтобы отлучиться на обед, и быть не может.

Из-за нехватки средств защиты для врачей, да и из-за контагиозности вируса больницы уже не раз сами становились очагом инфекции. Стационары, не специализирующиеся на лечении инфекционных заболеваний, стали закрываться или работать только с неотложными случаями, выписали всех, кого можно было выписать, а иногда и тех, кого выписывать не рекомендовалось. Таким образом, пациентов стало мало, а врачи остались. Тогда многих из них начали отправлять кого в отпуск за свой счет, кого на больничный. Некоторым медикам объявили, теперь они будут получать 2/3 ставки, а ставка у московского врача обычно около 25 тысяч рублей. На вопрос, как медики, не работающие с пациентами с COVID-19, должны жить на такие деньги и как долго это будет продолжаться, никто ответить не может. Врачи рассказывают, что в отделениях, которые еще закрыты, работает по два врача, не имеющих даже элементарных медицинских масок, хотя от контакта с пациентами с коронавирусом они не застрахованы.

— Наше отделение формально не работает с ковид. Средств защиты у нас никаких, нам сегодня выдали просто три одноразовые шапки. При этом к нам не просто могут попасть ковидные больные, они к нам уже попадали, их из приемного покоя уже увозили, а дежурный врач просто шел вести прием дальше, — рассказывает врач одной из крупных больниц Санкт-Петербурга.

Даже в больницах, которые пока не испытывают дефицита защитной одежды, врачи заболевают и оказываются рядом со своими пациентами под аппаратами ИВЛ. За полтора месяца о подобных случаях стало известно в медучреждениях в Подмосковье, Петербурге, Ленинградской области, республиках Коми и Татарстан и в других регионах. Главврач инфекционной больницы в Коммунарке Денис Проценко заболел одним из первых.

Президент России Владимир Путин пообещал работающим с коронавирусом медикам доплату по 80 000 рублей в месяц. Что делать остальным врачам, медсестрам, фельдшерам, водителям скорой помощи, а также пациентам, которых выписали из больницы раньше времени или у которых в любой момент могут обостриться хронические заболевания, никто не сказал. При этом, по самым скромным подсчетам, 20 % населения страны еще месяц назад остались без работы, то есть практически без денег на продукты и лекарства, без возможности доехать до больницы на такси, а не на скорой, которая, возможно, приедет только через несколько часов.

Медики работают на пределе, большая часть населения России живет на пределе. И этому пределу не видно ни конца, ни края.